Кофе готов, милорд (СИ)

Во-первых, они принадлежат одной из главных сплетниц города. Во-вторых, подобного рода сплетни быстро трансформируются во что-то пострашнее, чем просто «не уберегли». И, в-третьих, народ, напуганный перспективами захвата графства иными аристократами ввиду отсутствия представителей исконной власти, не станет разбираться с тем, что стража Большого Рога в принципе не обязана охранять графскую семью. Сохранять порядок в городе – да, встать на защиту господ по их просьбе – да, но не отслеживать всевозможных лиходеев на подлете к господскому поместью, крутя руки злоумышленникам до того, как им придет в голову творить беспредел. Но кто в этом будет разбираться? В лучшем случае нас ждут просто народные волнения. В худшем – попытка бунта и подрывной деятельности партизан из народа, утратившего доверие к представителям власти.

И если в городе узнают, что вся невеликая семья графов, обеспечивающих порядок и защиту, разом исчезла с лица Аморской земли…

– Да слышите ли вы меня, нелюди? Сидите с рожами постными, будто капуста в голубцах ваших тухлая. А я вот, че думаю… – боже, избави нас от её мыслей. Интересно, если снять кулон и попросить всех выйти, у меня получится вырубить её так, чтобы она не вспомнила весь сегодняшний день?

– Убили графинюшку нашу, Греттушку свет Францисовну!

– Да с чего...

– Молчи, Ритка, раз ничего не понимаешь. Меня слухай, молчи и слухай. Сами убили, тело огню предали, а прах по ветру развеяли. Это и скрывают.

Что?!

Мужчины скорбно сняли шапки. Зачем им вообще головные уборы в помещении, блин? Мира сложила руки в характерном жесте и прошептала коротенькую молитву. Потом подумала и мелко перекрестилась, подражая нашему христианству и вызывая у меня иррациональное чувство гордости – запомнила наши религиозные ритуалы, о которых я ей однажды рассказала. Ясень вышел изо стола, взял свою сумку и достал оттуда листок бумаги с крупным заголовком «Завещание». Подумал пару секунд, написал несколько строк… и поставил мою размашистую подпись! После чего аккуратно свернул его в трубочку и галантно передал Мире.

Я обалдело взирала на эту панихиду. Служанка развернула завещание и углубилась в чтение, стараясь не слишком радоваться написанному. Через плечо ей заглянул Анри и удивленно присвистнул, почесав затылок. Заинтересованные Берта и Феликс отогнули край листа, прочитали… переглянулись и поудобнее перехватили столовые ножи!

Одна лишь старая клюшка ничего не замечала, упоенно причитая по безвременно сгинувшей мне.

– Так уж и убили? – я попыталась сохранить холоднокровие, топя малодушное желание сбежать в клюквенном чае.

– Наверняка. А ежели и не убили, то держат в какой-нибудь башне высокой, цепями закованную, без еды и питья, как рабыню бесправную. Надобно нам помощь отыскать, дабы вызволить красавицу из логова злодейского.

– Ну нет, умерла так умерла, – воспротивился конюх, шепча строки «завещания». – Неча душу покойную тревожить, ей еще ягоды небесные в божьем дворце вкушать, а мы тут со своей беготней перебаламутим всех.

– В самом деле, коли прибрал её Мир к рукам, так нужно прямо сейчас в мэрию идти, ходатайство подавать на регистрацию смерти, упокой бог душу юную! Ну и на наследство заодно, чтобы сразу едино разобраться, без проволочек… – скромно закончила Берта, мечтательно поглаживая место подписи.

– Вы че? Вы как это? – вытаращилась бабка так сильно, что я испугалась за её глаза. – А ежели жива она?!

– Ненадолго, – хитро улыбнулся Феликс, доставая карманные счеты. – В смысле, пока помощь организуем, с ней сто раз покончить могут. А вообще, правы вы, мисс Микардия, наверняка нашей госпожи давно нет в живых.

Один только дед Яким, подслеповато щурясь в бумагу, наливался лихорадочным румянцем и гневно сжимал кулаки.

Мы с бабкой переглянулись, разделяя друг с другом глобальное чувство офигевания. Плюнув на все последствия и на этих предателей, я вскрыла пожелтевший от времени конверт, который был тайно изъят не иначе как из кабинета Михаэля, судя по тому, что там теперь архив.

«Мой дорогой друг, я вынужден вас огорчить. Мне крайне неприятно сообщать неутешительные новости, но я оказался бессилен перед задачей, которую вы мне ставили. Ни городской архив для горожан, ни закрытый архив городского управления и нашего отделения стражи не смог мне поведать, отчего интересующая Вас персона отказалась жениться еще раз. Более того, увы, я не смог выяснить, отчего данная персона не наняла учителей для дальнейшего развития дара своей дочери, когда его уровень несомненно возрос. Это наводит меня на два смущающе противоположных вывода: или же семя оказалось слабо, что растить его потенциал дальше бессмысленно, или отец скрывает дочерние возможности, предпочитая тренировать её сам.