Кофе и полынь

Ремарку насчёт призраков, которых тут якобы нет, я оценила тоже; в груди ёкнуло.

— Как знать, леди Уоррингтон, может, мёртвым просто не интересна вся эта суета? — пожала я плечами, усаживаясь на предложенное место.

— Ах, но если призрак — джентльмен, он должен откликнуться на просьбу леди! А как же честь и достоинство? — всплеснула руками леди Мари-Виктуар. — И, кроме того, это ведь вежливость… Да, попробуйте этот чай.

— Что такое тщеславие, суматоха и тем более этикет перед лицом смерти? Вряд ли для призраков что-то имеет значение, кроме самого-самого главного, а что есть это главное… что ж, у каждого оно своё, полагаю. Спасибо, чай превосходный!

— Звучит так, словно вы хорошо знаете обычаи и привычки призраков, — подначила меня леди Уоррингтон дружелюбно. — Может, у вас есть и какая-нибудь интересная история?

— О, есть, разумеется, правда, не моя. Мистер ла Рон, известный журналист, как-то рассказывал…

Не прошло и часа, как горничная передала мне записку; это был знак, что скоро всё начнётся. Извинившись перед леди Уоррингтон и её подругами, я собиралась было стремительно покинуть клуб и как бы случайно задержаться на лестнице, чтоб там понаблюдать за разоблачением преступника…

Но не тут-то было.

Леди Уоррингтон вызывалась меня проводить — и не она одна!

Несколько минут я горячо убеждала её, что не стою такого внимания, и достаточно будет препоручить меня заботам горничной… Но тщетно. Времени оставалось всё меньше. Наконец я решила, что куда глупее пропустить основное действо из-за препирательств, чем привести лишних свидетелей.

И сдалась, не очень искренне поблагодарив леди за заботу.

— …затем, однако, Друмми целый час глазела на совершенно пустой угол, бедняжка, — аккуратно завершила на ходу леди Уоррингтон свой рассказ и затем вдруг замерла на полушаге, посреди лестницы. — Это ведь разве не мистер Гибсон там? А кто эта женщина? И все эти люди?

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять: фигуры расставлены.

Мы успели аккурат к началу.

Мистер Гибсон — сейчас его долговязая фигура казалась мне зловещей — стоял посреди холла. За спиной у него толпилась прислуга: несколько горничных, два лакея и, кажется, повариха. Чуть сбоку, у лестницы, наблюдал за происходящим мужчина среднего роста и неприметной наружности, а у дверей, уводящих во внутренние помещения, ещё один. Полагаю, это были люди маркиза — «ос» я уже научилась признавать именно по тому, что в них не было совершенно ничего примечательного… Сразу у входа бестолково топтались несколько «гусей» в отсыревших плащах и форменных кепи, а с ними и Эллис, широко улыбающийся.

А перед мистером Гибсоном, всего в дюжине шагов, напряжённо выпрямилась молодая светловолосая женщина, похожая и одновременно непохожая на мисс Белл.

…да, мы с Юджи постарались на славу, но такого итога всё же не ожидали.

Воздушные локоны, аккуратная светлая юбка и блуза, а главное, нарисованная родинка на лице сделали мисс Белл неузнаваемой. Она не выглядела младше, нет, просто… просто стала другой.

От напряжения воздух звенел; даже прислуга не перешёптывалась, а леди Уоррингтон, собравшаяся было что-то спросить, так и осеклась.

Я думала, что мисс Белл скажет: «Вот и вы, злодей, это из-за вас моя жизнь в опасности!» — или нечто в том же роде, но она просто смотрела и смотрела на Гибсона, не отрываясь. Губы у неё тряслись; лицо было белее мела.

— К-конни, — наконец произнесла она, и ясно стало, что слова даются ей с огромным трудом. — Конни, которую вы тогда позвали… это я. Констанс Белл.

Мистер Гибсон, до того похожий на статую, шевельнулся, верней сказать, неосознанно дёрнул пальцем, на котором носил печатку с камеей.

Лицо же у него осталось бесстрастным.

«План Эллиса не удался?» — пронеслось в голове.

— О, — внезапно откликнулся мистер Гибсон, когда тишина стала уже почти невыносимой; восклицание больше напоминало тихий выдох. — Та Конни. Другая.

Он даже не спрашивал, но мисс Белл всё равно кивнула.

— С тех пор, как это случилось, я… за мной постоянно… — она дважды попыталась продолжить, но не сумела, и просто обхватила себя руками, беспомощно и потерянно. — Вы… это ведь вы?

Сперва мистер Гибсон не ответил ничего. Он глядел на мисс Белл — на «другую Конни» — и молчал. Лицо его не менялось. Не знаю, что чувствовала она, но у меня в горле резко пересохло, а сердцебиение стало ощущаться ясно и чётко, даже чересчур…

— Вот оно как, — произнёс мистер Гибсон вдруг. — Что ж. Пойдёмте. Миссис Смит, будьте добры, принесите топор… Ах, да. Она ведь в отъезде. Кто-нибудь, возьмите топор у садовника!

И, отдав такой странный приказ, он развернулся, даже не глядя, следует ли кто-то за ним, и двинулся к одной из дверей.

Леди Уоррингтон, которая до того стояла смирно, вдруг резко приникла к перилам, и выражение лица у неё стало одновременно растерянным и жадным.