Кофе по-венски

– Прекрасное выступление! – аплодируя стоя, произнесла моя мама, весело смеясь. – Чисто в венском духе: Моцарт, театр, кланяющийся полицейский. Ей-богу, совсем не хочется уходить.

– Но уходить нужно и побыстрее, – улыбнулся Томас, беря маму под руку. – Ты же слышала, что сказал инспектор? Нас с тобой будут допрашивать в первую очередь. Ведь мы были с итальянкой в контакте – да еще каком! Поторопимся.

Под ту же лирическую мелодию Моцарта в общей толпе мы поспешили покинуть дивную оперу.

Глава 19. Ключ в кармане

Наши два домика допросили в числе получаса – не даром Стефан по давней дружбе расположил нас в первом ряду! При том еще со вчерашнего дня было ясно, что наше семейство – в числе сурово подозреваемых: мама накануне смерти Моники успела с ней чуть ли не подраться и, по сути, не имела никакого твердого алиби на утро третьего августа кроме собственного честного слова, что находилась в моем номере почти до половины десятого утра.

Ну а я, покинув похрапывавшего Томаса в восьмом часу утра, бродил по Вене, не встретив не единого знакомца в течение почти часа, по возвращении став в компании Стефана первооткрывателем трупа.

После допроса рядовым полицейским нас с мамой повторно допросил инспектор Паулс. Устроившись за столиком домика «Аруша», он начал неторопливо и дотошно задавать вопросы обо всех наших действиях утром третьего августа, включая чистку зубов и умывание.

На этот раз с особым занудством он прилепился ко мне, предельно вежливо настаивая на том, чтобы я, добровольно сознавшись в утренней прогулке от третьего августа, как можно более детально припомнил все повороты, дома, здания и улицы своей «пробежки» по городу.

Я человек не злой и не упрямый, но при всем своем желании ничем не мог помочь инспектору: немецкий язык для меня – неприступная твердыня, ни одно из названий улиц, по которым я вышагивал в то роковое утро, не отложилось в моей памяти, а все аллеи и проспекты солнечной Вены казались мне похожими друг на друга. Единственный факт, который я сообщил первым делом, было название ресторанчика, где я выпил свою утреннюю порцию кофе со свежей выпечкой: «Маргарита» – тот самый, где прошел первый совместный ужин всего нашего семейства по прибытию в Вену.

Под конец почти часового, монотонного и тягомотного допроса я стопроцентно вернулся на землю – мои немного легкомысленные и счастливые утренние улыбки сошли на нет, я пару раз даже нахмурился, а, ставя подпись под своими показаниями, готов был нахамить первому встречному без особой на то причины.

– Не понимаю, мама, какого черта ты добровольно не призналась в том, что опоила Монику напичканным таблетками кофе за все ее поползновения в адрес Томаса, – произнес я с самым недовольным видом, когда полиция наконец-то оставила нас в покое, а мы расселись за столиком своего кафе при домике, подставив лица солнышку. – Согласись, этим бы ты дала возможность всей несметной армии «кофейников» вздохнуть с великим облегчением, всецело посвятив себя, собственно, фестивалю. Прошу учесть, дорогая мама, что пока ты будешь упорно молчать, все мы, невинные, будем страдать от подобных ежедневных допросов педантичной венской полиции. Эта станет для всех своего рода суровой утренней гимнастикой.

Мама только хмыкнула в ответ.

– Еще чего не хватало! Тебя не убудет, если пару часов в день будешь смиренно отвечать на скучные вопросы инспектора Паулса. Скажи еще спасибо, что тебя не допрашивают круглосуточно где-нибудь в подвале полиции – как говорится, чтобы жизнь медом не казалась.

Как хотите, а эти допросы в теплые дни венского августа действительно были ложкой дегтя в бочке меда. Немного поворчав-побузив и сведя все на шутку, мы отправились обедать все в ту же «Маргариту», после чего вновь вернулись к своему домику на площадь, устроившись за столиком.

Пока мама хлопотала над очередной порцией кофе, я, автоматически сунув руку в карман джинсов, вдруг наткнулся на что-то маленькое и плоское: волшебный ключик! Удивительно, но факт: со всеми событиями последних часов я совершенно забыл про свое похищение века. А ведь найди я ту дверцу, которую этот ключик откроет, вполне возможно, ответ на вопрос «Кто убийца?» откроется сам собой.

Под кофе я, откинувшись на спинку кресла, задумчиво посмотрел на Томаса. Что ни говори, а передо мной сидел лучший знаток по части всех достопримечательностей Вены, включая и камеры хранения – ведь, в конце концов, когда-то, сто лет назад, в своей глубокой юности он жил и радовался жизни именно здесь.

– Послушайте, Томас, – проговорил я якобы равнодушно, – вы лучше всех нас, вместе взятых, знаете Вену. Есть где-нибудь недалеко от отеля какие-нибудь вокзальчики, станции – что-нибудь, где имеются древние, как мир, камеры хранения, закрывающиеся ключиками с номерками?

Томас еще только открыл рот для ответа, а моя сообразительная мама весело расхохоталась.