Кофе с нотами крепкого виски

— Моей личной компании как таковой не существует. Потому что все акции распределены поровну. То, что оставил нам отец, это пять равных долей. Мы распоряжаемся семейным делом. Итого получается, я владею двадцатью процентами. Если прибавить твои двадцать, получается сорок, и это не дает вам полного контроля. Вряд ли Амир добровольно откажется от своей доли. После моего исчезновения тебе не подобраться к Амиру. Свят с него глаз не спустит. И сомневаюсь, что он не выяснит, кто за всем этим стоит. Что до акций Зухры и Амины, вряд ли они отдадут вам свое содержание. Это их наследство и приданое, и поверь, оно немаленькое. Значит, это вы с шейхом не давали мне вести дела? Вот значит, на что ты тратила средства! А я все думал, почему у тебя такие траты. Я рассказал, как обстоят дела. Думаю, Сахиму такая перспектива не понравится. Для всех у нас поделены акции между братьями. Мы ведем семейные дела. Амир — это медицина, то, в чем он понимает. Остальное — я. Лейла, не думал, что ты настолько глупа. Я разочарован. Думается мне, твое замужество откладывается.

— Ты лжешь! Почему мы об этом не знали?

— Ну, вы особо и не интересовались. Если бы задали нам вопросы или захотели вести дела, тогда другой разговор.

— Ненавижу! О Аллах, как я тебя ненавижу! — Злоба кипела в ней и жаждала выплеснуться наружу. — Тебя забьют камнями!

— Охрана! — Послышался топот ног. — В подвал! В подвал его!

Ахмеда быстро освободили от стула и, не церемонясь, потащили обратно. Бросили на пол камеры, с грохотом решетка закрылась. Он медленно двинулся к своей уже родной подстилке. Лег на нее с облегчением. На разбитых губах играла улыбка. Перед глазами стоял образ младшей сестренки. Лейла в то время, когда она была еще чистой словно слеза. И еще не осквернило прекрасные черты чудовище, которое поселилось в ее душе. Чарующий голос и смех Лейлы лились переливом ручья. А сейчас ее слова сочились ядом змеи. Алчность и нажива одолели ее под прикрытием желания смыть позор семьи.

«Не надо было оставлять их одних. Наша вина в том тоже есть!» — Ахмед закрыл глаза и провалился в тяжелый и спасительный омут беспамятства.

Примечание:

Пророк Лут* (мир ему) — один из Пророков Аллаха, которые имели дело с жестокосердным и чёрствым народом. Помимо того, что они отклонились от правильного пути в своих убеждениях, они еще отклонились от обычной морали и нравственности. Но моральный упадок народа Лута не был обычным, до этого он не имел примеров в истории человечества. Они совокуплялись с мужчинами и собирались для этого в своих мерзких заведениях (Содом и Гоморра).

Арш в исламе** — наивысшее место, которое объемлет все сущее и находится над ним. В этом смысле это слово созвучно с понятием престола (трона), на котором восседает государь, который обладает властью.

Сура Аль Ихлас*** — (Искренность) Бисми-Лляhи-ррахмани-ррахим! Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного.

Глава 15

Шестой день после похищения

После похорон Владимир не нашел ничего лучшего, как спрятаться в клубе. Из его квартиры был сделан штаб. А ему хотелось побыть одному. Сбежал! Сбежал в место, где надеялся привести свои мысли в порядок. Шел через заполненное пространство и не замечал, что по пути не задел ни одно тело. Подобно ледоколу на бескрайнем Севере, разбивающему многометровую толщу льда. Люди расступались перед ним, а он просто шел к своей цели, не замечая ничего вокруг. Рассеянно заказал выпивку в баре. Дождался, не видя, как отдернул руку бармен, боясь соприкосновения. Прошел к свободному столику, на ходу прикладываясь к стакану.

Смерть — неизбежность! Порой бывает неожиданной и обрывает нить судьбы. Подводит к логическому завершению и ее не интересует, решил ли ты все дела на земле. Конец, амба!

Даже природа скорбела вместе с ними. Дождь стеной поливал собравшихся людей, пришедших проводить в последний путь генерала Шустова. Траурная церемония прошла ожидаемо. С торопливыми прощальными речами, залпами почетного караула в хмурое небо. Последние несколько дней жизнь не переставала преподносить сюрпризы. Последняя капля — вдова отца! Подошла и просто обняла. Внебрачному сыну ничего не оставалось, как прижать убитую горем женщину к груди. Гладить по вздрагивающим плечам и принять обнаженную правду. Правду, которая царапала и без того истерзанное последними событиями сердце. Эта женщина знала! Все! Старания отца покрыть тайной прошлое потерпели крах и были до смешного бессмысленны. Каждый пронес через всю жизнь страдания, которые, как оказалось, никому не нужны. Женщина отстранилась, провела ладонью по щеке Экса и улыбнулась. Покрасневшие от пролитых слез глаза смотрели с любовью.

— Прости нас за все… — прошептала вдова еле слышно.

Владимир задохнулся и понял, что не оставит ее одну. Будет всегда рядом. Взял ее холодную ладонь и прижал к своим губам. Горе — странное чувство! Сближает совсем незнакомых людей. Связывает неразрывно. Навсегда!

— Я приеду. Обязательно!