Кофе со вкусом убийства

Пэт как раз перебежала дорогу (по пути ее едва не сбил грузовик «Остин Рид»), когда дверь «Зеленой травы» распахнулась и оттуда выскочил Льорет со спортивной сумкой на плече в сопровождении Несс. Никто из них не заметил Пэт, пока они шли к рыночной площади. Точнее, Льорет шел к рынку, а Несс семенила рядом с ним, собственнически ухватившись за спортивную сумку и оживленно болтая (и смеясь). Льорет же выглядел… она попыталась подобрать для него подходящее прозвище… загнанным в угол… «Загнанный из Тирска». Глядя на мечущийся взгляд и затравленное выражение лица, она поняла, что Лиам был прав: Льорет был вынужден встречаться с женщинами, потому что не хотел ранить их чувства отказом.

На что еще способен Льорет, если на него как следует надавить?

Парочка остановились возле схемы рынка; Несс, казалось, уговаривала его что-то сделать, потому что парень смотрел куда угодно, только не на нее, не желая оставаться и не в силах уйти. Загнанный в угол.

Поцелуй застал Пэт (и людей, выходивших со склада «Йоркшир Паунд») врасплох. Только что Несс что-то оживленно вещала, а теперь она взяла Льорета в настоящий борцовский захват. Но шокировало Пэт не это, а то, как самозабвенно взрослая женщина вцепилась в молодого парня, прижималась к нему, неистово гладила по спине, полностью отдаваясь поцелую.

Пэт потребовалось мгновение, чтобы заметить коренастого бородатого мужчину в шапке-бини, целенаправленно идущего к ним; только когда Несс отрывисто бросила: «Крейг», Пэт поняла, что перед ней тот самый Шок-женишок, которого она в последний раз видела поддерживающим Несс на парковке у «Гнедого жеребца». Она была потрясена и удивлена скоростью и злостью, с которой Крейг двигался; он резко толкнул испуганного Льорета в грудь, обхватил его за шею и принялся бить по лицу, а спортивная сумка со всем содержимым полетела на тротуар.

За происходящим наблюдала вся толпа понедельничного рынка Тирска: две молодые мамы с разинутыми ртами, пара ухмыляющихся мужчин за одним из прилавков, пожилые люди с неодобрительным видом, мужчина в кепке, который все время кричал: «Давайте, парни!», а также целая толпа туристов, которые явно не знали, стоит ли им идти дальше или снимать все это на телефоны. В целом, потасовка длилась не больше полминуты, Крейг избивал Льорета, а Несс с истошным воплем молотила Крейга по спине. Рыкнув напоследок: «Держись, мать твою, подальше от моей невесты!», он ушел прочь, а Несс сердито протанцевала за ним на каблуках, оставив Льорета валяться на тротуаре среди спортивной формы, протеиновых коктейлей и чего-то похожего на рекламные листовки.

Пэт сразу же поняла, что тяжелее всего Льорету будет пережить не боль от синяков, расцветавших на его лице, а внимание толпы, которая пристально следила за ним, пока он лежал, растянувшись у карты мест, связанных с Джеймсом Херриотом, и осторожно ощупывал нос и телефон, чтобы проверить, не сломано ли что-нибудь. Рыночные торговцы видели в этом развлечение, пожилые – тему для порицания во время утреннего кофе, туристы – пример легендарного британского хулиганства, но Пэт, не принадлежа ни к одной из этих категорий, видела совсем другое. Она видела распростертого на земле расстроенного подростка, ничем не отличающегося от тысяч других мальчиков, которых она видела распростертыми на земле и расстроенными на детских площадках в течение многих лет, – и она не собиралась отдавать его на потеху толпе.

– Здравствуй, Льорет, – сказала она дружелюбным, но твердым голосом.

Он поднял голову, лихорадочно запихивая остатки листовок в сумку, и выглядел при этом бесконечно печальным и потерянным.

– Здравствуйте, миссис Тейлор, – уныло поздоровался он.

– Пойдем, – велела она. – Давай приведем тебя в порядок.

Позднее, вспоминая об этом, Пэт была немного удивлена тем, как послушно он пошел за ней; с другой стороны, она предлагала ему самый быстрый и простой выход из ситуации. За минуту, которая потребовалась Несс, чтобы избавиться от Крейга, Пэт успела выехать с парковки, а парень улечься на сиденье так, чтобы его не заметили.

Годы общения с обиженными, злыми, расстроенными детьми научили Пэт ничего не говорить – точнее, не говорить о случившемся. Она знала, что больше всего на свете им нужны пространство, время и тишина, чтобы дать бурлящим чувствам утихнуть. В прежние времена она доставала большую синюю коробку «Икея» с забытыми карандашами и давала ребенку точилку, чтобы он мог точить и раскладывать лаймово-зеленый, канареечно-желтый, малиново-красный, пока она ставила отметки в журнале и весело болтала о каникулах и школьных обедах. Сейчас, возвращаясь в Борроуби (лицо нуждается в осмотре), Пэт вела такой же ни к чему не обязывающий разговор о погоде, нарциссах и шансах «Риво» в этом сезоне.