Кофе в бумажном стаканчике

Внезапно на улице хлопнули двери подъехавшей машины, какие-то люди вошли в дом, послышались чужие голоса. Приехал! Надино сердце радостно забилось, кровь прилила к щекам. Наскоро воткнув шпильки с фатой в прическу, она повернулась к выходу и приняла, как ей показалось, самую лучшую позу, стремясь удивить своего будущего мужа. Понравится ему платье или нет? Она волновалась, как никогда.

Но вместо Сергея в дверях показалась бабуля. Она величественно, словно императрица, вплыла в комнату и обратилась к Инессе так, словно перед ней была рядовая фрейлина.

– Милочка, дайте нам поговорить.

Инесса побледнела и настороженно посмотрела на Надю. Напуганная до предела, Надежда едва заметно кивнула. Никак не ожидая перед свадьбой увидеть бабулю здесь, в их с Сергеем спальне, она напряглась, приготовившись к самому худшему, ее сердце ушло в пятки, голова чуть закружилась. Подруга быстро вышла из комнаты и прикрыла дверь.

С тех пор, как Надя вернулась к бывшему мужу, о бабуле они не произнесли ни слова, словно на эту тему ими было наложено жесткое табу. Многое случилось за эти месяцы – жаркие бесконечные поцелуи, сумасшедшие ночи, фильмы о бабочках-данаидах, которые они заново пересматривали вдвоем, сидя в обнимку в большом кресле. Была смешная рыжая собака Герда, постоянно скакавшая от избытка чувств и поломавшая высаженный заново кипарис.

Была соседка Ольга Тимофеевна, охотно помогавшая по хозяйству, словно добрая крестная из сказки. Были долгие разговоры с родителями по скайпу, которые прозорливо подозревали новую беременность, но боялись спросить прямо. Надя, опасаясь лишних переживаний со стороны мамы, сказала им об этом только накануне свадьбы.

Было привыкание Лялечки к дому и родному отцу, которого она все еще сторонилась, словно чужого, но при случае, если он позволял, смирно сидела у него на руках. Были разговоры о будущем – будто надо было заново предугадать совместную жизнь.

Во всем этом счастливом разнообразии не было только одного – семьи Сергея. Надя попыталась однажды об этом осторожно спросить, переживая, что он снова что-то скрывает, но Сергей уверенно ответил, что его семья – Надя и Ляля.

И вот теперь бабуля стояла перед ней – неестественно прямая, с надменным выражением ухоженного лица. В длинном парчовом платье стального цвета, украшенном кулоном-камеей, она казалась сошедшей с собственного фамильного портрета. Надя тоскливо подумала, что ей не хватает только диадемы и королевской перевязи через плечо – настолько она была царственна. И холодна.

Вдруг бабуля заговорила резким недовольным голосом, Надя вздрогнула.

– Моя дочь Мила – пустая и взбалмошная девчонка. У нее на уме только деньги и мужчины. Зять – алкоголик, у него не было и нет собственного мнения. Марк опять влип в грязную историю. Сергея я воспитывала сама, потому что моя дочь его бросила, – она проговорила это ворчливо, словно обвиняла стоявшую перед ней невесту в недостатках своих родственников.

Надя растерянно молчала. Когда же приедет Сергей? Помимо воли ее подбородок поднялся вверх, спина, чуть закруглившаяся под тяжестью растущего живота, выпрямилась, она с силой сжала кулачки, почувствовав, как впились в кожу ногти. Это простое движение отрезвило ее. С растущим раздражением Надежда подумала, что больше не позволит унижать себя и будет защищаться. Хватит! Кто она такая, эта бабуля, чтобы указывать, как жить им с Сергеем? Какое она имеет право вмешиваться в чужую жизнь? Она решила испортить свадьбу? Не выйдет!

Внезапно ее нежданная гостья подошла к заправленной кровати и тяжело села, будто устала стоять.

– Подойди, сядь рядом, – приказала она.

Они виделись всего один раз, когда бабуля называла ее «девушкой» и боялась, что она стащит каминные щипцы. Что изменилось теперь? Разве положено ей, такой неблагополучной с точки зрения их семьи, находиться так близко возле этой царственной старухи? Надя подошла и послушно села. Не стоило пока с ней спорить, еще ничего плохого не произошло.

Да где же Сергей!?

Бабуля открыла элегантную сумочку такого же цвета, как платье, что-то достала оттуда.

– Вот!

На ее широкой морщинистой ладони лежал браслет – плоский, состоящий из множества подвижных звеньев, усеянных блестящими камнями. Посредине, среди белых искр, ярко горели три красных рубина. Это было необыкновенно красиво.

– Дай руку, – не ожидая, пока Надя очнется, она цепко схватила ее за запястье высохшими пальцами с идеальным маникюром и ловко застегнула на нем сверкающую вещицу.

– Здесь потайная застежка, она никогда сама не расстегнется, если не нажать вот эту кнопку внутри. Это защита от воров.

Надя отдернула руку, словно обожглась, затрясла запястьем, надеясь, что украшение соскочит на пол, и, вскочив с кровати, испуганно вскрикнула:

– Зачем вы надели его мне на руку? Снимите немедленно! Мне не нужен ваш браслет!

Бабуля ловко поймала ее, притянула к себе, снова усадила рядом. Сопротивляться было невозможно. Слова ее зазвучали очень веско, но интонации стали чуть мягче, словно она, наконец, решила перестать Надю пугать.