Кофе в бумажном стаканчике

…Через два месяца после родов, несмотря на блокпосты и новый статус Крыма, родители неожиданно решили навестить внучку. В тот мягкий осенний день Сергей поехал встречать их на вокзал, куда они добирались из Цюрупинска автобусом – отцовская «семерка» опять надолго застряла в ремонтном блоке. Интересно, узнают ли они Сергея? Найдет ли он их? Как они встретятся? Надя нервничала, испытывая неловкость не только перед родителями за свой достаток, но и перед Сергеем – за то, что нужно было принять папу и маму из глубокой провинции в его современном доме. Она злилась на себя, уговаривая чувствовать полноправной хозяйкой. Но подлое чувство несоответствия Сергею, так мучившее ее в первые встречи с ним, снова подняло голову, как будто родители везли с собой все, от чего она так долго и мучительно избавлялась, переехав жить в большой город. Опасаясь ненужных вопросов, Надя попросила Тимофеевну не приходить до понедельника. Ей сложно было объяснить маме, что в ее столовой делает чужая женщина в домашнем переднике.

Зашумели отъезжающие в сторону ворота, «тойота» въехала во двор. Надя выскочила на крыльцо напряженная, растерянная. Первым из машины появился несколько смущенный папа, помог выйти маме. В его руках были розы, которые он соцветиями назад нечаянно сунул под мышку, бережно поддерживая жену. Надя подбежала к ним, стала обнимать, схватила розы, укололась, затрясла рукой. Она суетилась, делала много лишних движений и не могла остановиться. Совершенно спокойно, будто каждый день встречал тещу и тестя, Сергей принял у Галины Борисовны хозяйственную сумку с гостинцами, пригласил их в дом и повернулся к жене.

– А где Тимофеевна?

– Она сегодня и завтра занята.

Сергей понимающе кивнул.

– Кто такая Тимофеевна, – мама с нескрываемым любопытством посмотрела на дочь, – ваша прислуга?

Надя густо покраснела, удивившись маминой проницательности, и поспешно ответила:

– Нет, это соседка, приходила в гости.

Сергей усмехнулся, Надя отвела глаза.

Родители в новом большом доме сразу почувствовали себя крайне неуютно, им было слишком просторно и дорого. Отец не мог заставить себя отвести взгляд от плазменного экрана телевизора в гостиной и с восхищением подростка, попавшего в космический центр, приглядывался к современной звуковой аппаратуре. Мама с деревенским любопытством рассматривала современную кухню, сомневаясь в целесообразности незнакомых ей агрегатов. Она пыталась руками вымыть посуду, не понимая, что такое посудомоечная машина, и предлагала до предела издерганной дочери помощь, изводя необходимостью придумывать ей занятие.

Сергей, не обращая внимания на повисшее напряжение, невозмутимо стал показывать Василию Алексеевичу дом и сад, многословно рассказывал о планах по благоустройству участка. Надя была ему за это очень признательна, зная, как не любит ее муж пустых разговоров. Его тесть в ответ важно кивал. У обоих был такой вид, словно они играли в игру с заранее определенными правилами – кто первый запросит пощады, тот и проиграл. Но Василий Алексеевич и Сергей, видимо, друг друга стоили, потому что свои «пустые» разговоры вели до тех пор, пока женщины не позвали обедать. Если бы их спросили, о чем они разговаривали почти два часа, ни один из мужчин не вспомнил бы. Поздно вечером, когда дом, растревоженный таким количеством людей, затих, Надя, совершенно убитая хлопотами, задремала на кровати рядом с малышкой во время кормления. Сергей аккуратно перенес дочку в детскую кровать, укрыл жену одеялом. Сам он уснул рядом в тот же миг, когда его голова коснулась подушки.

Рано утром, после легкого завтрака, Надя с облегчением обняла и расцеловала родителей, усадила к Сергею в машину, долго махала вслед рукой. На душе у нее было нестерпимо грустно – будто она, разрываясь между ними и своей собственной семьей, ненамеренно их обидела, и возможности извиниться не было. Не просить же ей прощения за этот современный дом, дорогую машину, ухоженный сад? Если бы можно было как-то исправить сложившееся положение, она бы это сделала незамедлительно. Но, отлично зная своих родителей, Надежда была уверена, что любые объяснения или оправдания вызовут у них еще больший дискомфорт. Алексей Васильевич и Галина Борисовна, болезненно ощутив свою сельскую дремучесть и не желая больше попадать впросак, ограничили общение перепиской по скайпу. Да и та стала короткой и приторно вежливой.

…Прошло полгода, Ляля уже самостоятельно садилась, произносила слоги, потешно улыбалась. У нее выросли темные кучерявые волосы, и Надя завязывала ей над ушками два смешных хвостика. Сергей был счастлив тем, что у него родилась дочь, но так и не привык с ней возиться и тетешкаться, будто боялся что-нибудь ей повредить. Надя на него не обижалась – в конце концов, он был не обязан.