Кофе в бумажном стаканчике

Надя с нежностью погладила всклокоченные волосенки дочурки. Вряд ли вернулась Диана, наверняка уже забывшая об их существовании, скорее всего это была Нина Дмитриевна. Она иногда заходила по вечерам, угощала пирожками. Вот и отлично! Надо предупредить, что они уезжают, договориться о ключах. С веселой улыбкой Надя открыла дверь и обомлела: на пороге стоял Сергей. Был он одет в светлые джинсы и рубашку навыпуск, что было ему абсолютно несвойственно, он показался ей домашним, каким-то совершенно обыденным. Надя от него давно отвыкла, видеть его второй раз за день и думать, какой он в этой одежде, было невыносимо. Захотелось немедленно захлопнуть дверь, но он будто почувствовал ее настроение и, не дожидаясь приглашения, уверенно шагнул в дверной проем.

– Можно войти?

Она отступила назад и прижалась спиной к холодной крашеной стене. Зачем он здесь – навредить, унизить, отобрать ребенка? Но Диане ее дочь не нужна!!! Ей стало страшно – так страшно, что вспотели ладони. Господи, помоги!

– Ты уже вошел. Что тебе нужно? – она сказала это грубо, с вызовом.

– Я приехал поговорить с тобой, – ответил он без эмоций, не отрывая взгляда от ее лица.

Надю накрыла паника, в коленях появилась предательская слабость. Поговорить? О чем? Его брат тоже тогда хотел поговорить! Угрожающе встала перед глазами его семья: порочный Марк, надменная бабуля, жестокая расчетливая Диана, глупая Милочка, ее незаметный муж – все чужие, с другого недоброго мира, в который она попала на время, но смертельно обожглась навсегда. Он приехал уничтожить ее окончательно, добить, словно раненую птицу? Надо выдержать этот разговор, каким бы он ни был, притвориться, усыпить его бдительность, а рано утром увезти дочь в Цюрупинск, спрятать ее там. Дома ей помогут – отец, Иван Афанасьевич, мама…

Она с усилием взяла себя в руки, повернулась к нему спиной, как четыре дня назад к Марку, и махнула рукой в сторону кухни:

– Иди туда.

В дверях комнаты появилась Ляля в ситцевой пижаме, Надя взяла ее за руку:

– Идем, милая, я включу тебе мультики, – и быстро увела в комнату, плотно закрыв дверь.

Пока она непослушными пальцами вставляла вилку от ноутбука в розетку, думая, как себя вести с Сергеем, Ляля неожиданно спросила:

– А почему папа один сидит на кухне?

Надя поспешно ответила:

– Так надо, моя хорошая. Ты сейчас посмотришь мультики, а я с ним поговорю. Хорошо? А потом он уйдет, и мы будем спать.

– Хорошо, мамочка, – Ляля очень серьезно кивнула и, поджав пухлые губки, уставилась в экран. Она расстроилась, что это не тетя Диана с обещанной игрушкой, а папу за год она почти забыла.

Надя вышла на кухню. Сергей сидел на шатком табурете, прислонившись к подоконнику и вытянув ноги, он занял своим большим телом почти все свободное пространство. Надежда пристроилась на стул возле самой двери, будто это могло ее спасти в случае опасности. Бежать все равно некуда. Теперь он ее найдет, потому что знает о ней все. Надо выслушать. Она опустила голову, решив молчать, и стала разглядывать собственные руки с коротко обрезанными ногтями и покрытой цыпками кожей – в этой квартире не было стиральной машины, стирать приходилось вручную. Ей казалось, что он отлично видит, какая она неухоженная. И презирает. Внутри у нее все дрожало, она лихорадочно придумывала, как ответить, чтобы ему стало обидно, и понимала, что бессильна оскорбить или унизить бывшего мужа. Перед ним Надя была так же беззащитна, как ее мать перед отцом. Медленно тянулись секунды. Пусть сам начнет, если ему есть что сказать. Или уходит.

Он заговорил первым:

– Надя, ты забрала у меня бабочку.

Она сначала не поняла, о чем он говорит, думая о своем коротком халатике, едва прикрывающем колени – простеньком, из дешевого трикотажа, немного мятом. Но он спросил про бабочку! Ах, вот как? Нет проблем! С трудом переключившись, Надя вскочила со стула, опрометью кинулась в комнату, достала из ящика данаиду и, вернувшись, осторожно положила перед ним на стол. На него это так похоже! Он ненавидит беспорядок, а беспорядок в коллекции – тем более. Если он пришел за своей драгоценной бабочкой, то пусть убирается поскорее из этой жалкой дыры, как заметила ее бывшая подруга Диана. И вообще, их слишком много здесь сегодня – бывших. Пора с этим заканчивать!

– Вот, с ней ничего не случилось. Забирай и уходи! Я сегодня от вас всех устала!

Надя стояла перед ним, сжимая кулачки, и кипела от гнева, не зная, как его поскорее выставить вон. Вдруг он поднялся, сделал шаг навстречу и крепко обнял ее, прижав к себе всю. Она задохнулась от неожиданности, взвизгнула, забилась в его руках.

– Пусти, что ты себе позволяешь!

– Нет. Не могу.

Это его «нет» было тихим, ясным, каким-то окончательным. Она обессилела. Ну, что он вытворяет? Зачем это теперь? Сергей чуть ослабил руки, но Надю не выпустил, медленно провел ладонью по спине, будто хотел пощупать тонкую ткань халатика и под ней полоску лифчика. Надя вздрогнула. Он снял резинку с ее рассыпавшихся волос, запустил в них пальцы. Она почувствовала, как он вдыхает ее запах, чуть придавив подбородком макушку.