Кофейные истории

– В любой второсортной газете, леди Виржиния, – со всей серьёзностью ответила леди Клэймор. – По крайней мере, эти писаки судят об искусстве с такой уверенностью и непреклонностью, что мне начинает казаться, будто бы я в нём ничего не смыслю. Впрочем, и мне жаль, что сейчас мы не сможем поговорить, как прежде. Кажется, с каждым годом жизнь становится быстрее, и я за нею не поспеваю. Раньше хватало времени на всё, да ещё и оставалось, а теперь сложно найти один час для задушевной беседы.

– Как насчет среды? – быстро предложила я. – Например, около пяти вечера. Классическое чаепитие – весьма достойные декорации для встречи.

Светлые брови сдвинулись к переносице.

– Боюсь, что не получится, леди Виржиния, – через некоторое время ответила леди Клэймор, покачнув головой. Шелковые ленты на шляпке огорченно колыхнулись. – Я уже подумала и так, и этак, но выходит, что в среду у меня дела. Точнее, дела у моего супруга – заседание клуба Ярби, а на такие мероприятия мы традиционно сходим вдвоём. Если я оставлю своего драгоценного в одиночестве, он может и огорчиться.

– О, – я сделала вид, что задумалась. – Тот самый клуб… Хотелось бы взглянуть на него! Говорят, публика там весьма интересная. Жаль, что я не состою в этом клубе.

– Мы можем привести вас туда, как гостью, дорогая Виржиния, – мгновенно откликнулась она. Сожаление в моём голосе прозвучало для неё вызовом – и не такова была леди Клэймор, чтобы отступаться от трудностей. – Замечательная идея, к слову. И супруг мой не будет страдать от одиночества, и мы с вами наговоримся вдоволь. Да к тому же намечается любопытное событие – зелёный день. Каждый должен прийти в одежде цвета первых листьев, или мха, или фисташек – словом, в чем-нибудь зелёном. Терпеть не могу этот цвет, – она поджала губы. – В зелёном платье у меня лицо становится как у утопленницы.

Проговорив ещё несколько минут и обсудив подробности, мы разошлись. Леди Клэймор отправилась изводить придирками своего портного, а я, побродив среди морских пейзажей с полчаса, вернулась к автомобилю. Искусство, за исключением, пожалуй, музыки, никогда не производило на меня сильного впечатления, несмотря на полученное в стенах пансиона образование. В литературе я предпочитала жизнеописания великих людей, исторические трактаты и труды по экономике. В живописи – спокойные пейзажи из тех, что прекрасно смотрятся в любом интерьере. В театре не разбиралась вовсе, пусть и могла перечислить самых модных актёров и режиссёров. Отца, помнится, это сильно расстраивало; леди Милдред же, напротив, посмеивалась и говорила, что практический ум нашей семье не помешает, а хороший вкус прививается лишь со временем.

Пожалуй, она была права.

Но так или иначе, искусство – явление вечное, оно могло и подождать. А вот насущной своей цели я вполне достигла. Не пришлось даже просить леди Клэймор о приглашении – она сделала всё сама. Оставалась одна проблема…

Какое платье надеть?

– Леди Виржиния, вы просто ослепительны, просто ослепительны, – поприветствовал меня лорд Клэймор и склонился над моею рукой. Он был похож на супругу, будто брат – такой же светловолосый, слегка подслеповатый и полный живой энергии. За ним водилась забавная привычка – рисуясь, повторять одно и то же выражение дважды, выделяя его второй раз голосом – например, «Прекрасный вечер сегодня, исключительно прекрасный!»– Восхищён, вот право слово!

– Ещё немного, и я начну ревновать, – насмешливо стукнула его по предплечью леди Клэймор веером. – Вы слишком пунктуальны для леди, – обратилась она ко мне. – Только без четверти четыре, а вы уже тут, поджидаете нас.

– Что поделать, если сегодня мне никак нельзя упустить своих проводников, – отшутилась я. – Приходится приезжать на место загодя и подстерегать вас в засаде. Однако время идёт. Не стоит ли пройти и нам – в клуб?

Лорд Клэймор расхохотался гулко, как в металлическую бочку:

– Пора, конечно, уже пора! Ручаюсь, леди Виржиния, вы будете восхищены, даже если раньше с равнодушием относились к скачкам и всему, что с ними связано.

Клуб располагался на Ярби-стрит, при одноименной букмекерской конторе. Собственно говоря, он и вырос из стихийных бесед за сигарой между любителями рискнуть деньгами на скачках. Сигары обращались в пепел, а беседы тянулись и тянулись – мысль цеплялась за мысль, слово за слово, а жаркие споры разжигали аппетит. Предприимчивый букмекер сначала открыл веранду, где все, кто сделал ставки, могли присесть в плетёные кресла и дать отдых ногам. Потом особенно дорогим клиентам стали подавать чай с имбирным печеньем. Глядя, как легкомысленная затея обретает всё больший успех, хозяин букмекерской конторы выкупил второй этаж особняка, обставил его недорогой мебелью, обозвал «клубом» и стал драть втридорога за «членство в клубе» – то есть за возможность выкурить сигару не на улице и не в парке, но в комфортабельных, цивилизованных условиях.