Кофейные истории

Народная молва упрямо твердит, что у аристократа непременно должны быть вредные привычки или даже настоящие пороки. А ещё – что в каждом старинном доме обитают призраки, а скелеты по ночам гремят костями в шкафу. Совершеннейшая глупость, надо сказать. Не берусь отвечать за всю аксонскую знать, но лично у меня ни в одном особняке привидения не скитались по ночам с тоскливым воем, в шкафах не водилось не то что скелетов, но даже и обычной моли, а что касается вредных привычек… Пожалуй, только обычай сидеть до поздней ночи над деловыми бумагами сошёл бы за пагубное пристрастие. А ведь с полгода назад воистину губительной была для меня любовь к кофе, от которого сердце заходилось, как сумасшедшее, особенно после второй чашечки. Именно поэтому я долгое время внушала себе и окружающим, что на самом деле кофе не выношу – а что может быть смешнее, чем владелица кофейни, равнодушная к этому чудесному напитку? Впрочем, благодаря травяным отварам Зельды, гипси и гадалки, я позабыла о сердечных болях, и кофе из радостей запретных вновь стал радостью каждодневной.

Получается, одной вредной привычкой меньше.

Но, увы, всё в нашем мире равновесно – на каждое добро найдется зло. И, по иронии судьбы, именно из дома Зельды явилась новая опасность для моего сердца.

Младший сын Зельды, Лайзо Маноле – человек ослепительно красивый и восхитительно бессовестный.

После того как он попытался повлиять на меня, да к тому же столь невежественно-суеверным способом, как приворот – вот уж глупость из глупостей! – я около месяца не разговаривала с ним совершенно. Хватало и вежливого кивка в ответ на «Доброе утро, леди Виржиния!» или на прощание вечером. Да и виделись мы нечасто – от «Старого гнезда» до особняка на Спэрроу-плейс рукой подать. Так зачем же лишний раз вызывать водителя?

Но отныне поддерживать дольше показную отстранённость стало невозможно. Я на несколько недель отбывала в загородный особняк, чтобы отдохнуть, и, конечно, в числе прочей прислуги взяла с собой и Лайзо.

– Добро пожаловать, – склонился почтительно мистер Оуэн, бывший ассистент управляющего, а ныне мой личный помощник по делам недвижимости и ремонта. Кажется, со времени последней нашей встречи этот юноша ещё больше посмуглел, почти как бхаратец, но достоинству, с которым он держался, могли позавидовать и некоторые аристократы. – Комнаты уже готовы – и для вас, и для ваших слуг, – легкий кивок и улыбка в сторону безмятежной Эвани Тайлер и Мадлен, воинственно хмурящей тонкие брови. – Прикажете подавать вечерний чай прямо сейчас или позже?

– Звучит замечательно, мистер Оуэн, – я улыбнулась. – Пожалуй, через полчаса чашка чая пришлась бы весьма кстати, как раз успею взглянуть на свои комнаты и немного отдохнуть.

– Как будет угодно леди.

Путь выдался долгим и утомительным. Последний час я только и мечтала о том, как умоюсь прохладной водой, сменю дорожное платье на домашнее, из батиста цвета глицинии, легкое и мягкое. А потом – выйду на веранду и с непередаваемым, немного постыдным удовольствием вдохну свежий, сладкий и слегка сыроватый ветер с Тайни Грин.

И – никаких деловых писем, дружеских встреч и светских мероприятий.

Большую часть необходимых вещей я приказала доставить в поместье заранее, и сейчас в машине лежал только небольшой кожаный сундучок, оставшийся от леди Милдред, да две небольшие сумки для Эвани и для Мэдди. С этим вполне мог справиться и один Лайзо. Препоручив его заботам наш багаж, мы направились за мистером Оуэном.

– О! Все так изменилось, – вырвалось у меня невольно, когда я ступила на дубовый паркет в холле. – Кажется, здесь было темнее?

– Именно так, леди, – со сдержанной гордостью, словно ремонт был целиком и полностью его заслугой, кивнул юноша. – Мистер Фергюсон… это архитектор, который работал здесь, вы должны его помнить. Высокий, седой, ходил все время в чёрном, – торопливо пояснил он. И продолжил: – Так вот, мистер Фергюсон обнаружил, что раньше окна были гораздо шире и выше, но потом их частично заложили кирпичом.

– А вы велели разобрать?

– Да, взял на себя такую смелость. Холл, тоже по моему настоянию, теперь выдержан в молочно-золотистых тонах. Возможно, выглядит несколько претенциозно… – и мистер Оуэн, точно в сомнении, потупился.

О, не только женщинам свойственно некоторое кокетство!

– Напротив, сразу производит нужное впечатление. Величественная простота, – нашлась я с комплиментом. Новый интерьер мне и впрямь очень нравился. – Лаконично и в то же время отнюдь не бедно. Но бальный зал, надеюсь, вы сохранили? Морские мотивы – память о путешествии леди Милдред.

– Конечно, так далеко с переделками мы не заходили, – невозмутимо подтвердил Оуэн. – Не желаете ли взглянуть на прислугу? К сожалению, из старых людей никого не осталось.