Кофейные истории

Да, леди и джентльмены, такова печальная правда: «Сад Чудес» вновь принёс кровавые плоды, и на сей раз жизни лишился наш с вами соотечественник, доктор Леонард Барнелл, который всего несколько лет назад присоединился к цирку. Тело доктора было обнаружено…»

Тут я временно отложила газету, чтобы собраться с мыслями.

Безусловно, слог Луи ла Рона был даже увлекательнее, чем у иных романистов, но слишком уж непривычной оказалась тема; как правило, кровавые и жестокие события ла Рон оставлял на откуп своим коллегам, а сам чаще брался за освещение крупных выставок и нашумевших спектаклей, а также не брезговал светской хроникой. Насколько же увлекло его пари с миссис Скаровски, если он, прихватив с собою приписанного к редакции фотографа – а имя Джеремии звучало в кофейне достаточно часто, чтобы сразу его вспомнить при случае, – отправился прямиком к месту преступления. Я, как наяву, услышала раздражённый вопрос Эллиса: «Что вы здесь вынюхиваете?» – да, наверняка так и было… Но, узнав о фотографиях, детектив тут же придумал, как использовать в своих целях неуёмное любопытство ла Рона, который наверняка не первый день «прогуливался» в окрестностях амфитеатра в неурочное время.

Я вернулась к статье и дочитала её до конца.

Несмотря на броский заголовок, самому убийству в ней уделялось не так уж много места. Никаких подробностей самого дела; ярко, пожалуй, даже слишком, ла Рон живописал скорбь, охватившую группу, холодное оцепенение, ожидание смерти, ярость у некоторых – и штрихами, намёками рассказывал об обстоятельствах. Доктора Барнелла нашли между казармами, на задворках, аккурат под натянутым канатом, точнее, под ведущей к нему лестницей. И тут же репортёр отвлекал внимание от убийства, возвращаясь к снимку, сделанному Джеремией.

Туман, выщербленная мостовая, смазанные силуэты домов – и… некое существо, которое и впрямь язык не поворачивался называть «человеком». Чёрные одежды, платок на голове, словно у монахини, и чудовищное лицо вполоборота.

– Маска, – пробормотала я, откладывая газету. – Просто маска, из кости или рога.

– Леди Виржиния? – встревоженно оглянулась Мадлен; нарочито громко загремел посудой Мирей.

Я напомнила себе, что на кухне, пусть это даже кухня «Старого гнезда», слишком много любопытных глаз и ушей – и заставила себя легкомысленно улыбнуться, пожимая плечами.

– Мистер ла Рон написал новую статью. Весьма занимательную, как всегда. Дорогая моя, не могла бы ты сохранить эту газету у себя? – попросила я Мэдди, думая о том, как бы уберечь статью от любопытных глаз нового повара. – Там есть чуть дальше новости, с которыми я бы хотела ознакомиться поподробнее, например… – я перелистнула несколько страниц наугад. – Например, вот эта статья: «Грядёт разрыв отношений между Аксонией и Алманией». Очень, очень интересно. А сейчас я пойду в зал – что-то подсказывает мне, что нынче у нас будут занимательные гости.

В тот момент, признаться, я не имела в виду никого особенного, просто предполагала, что после статьи многие захотят увидеть ла Рона, непосредственного участника описанных в газете событий, но неожиданно для самой себя выступила в роли прорицательницы. Необычная гостья действительно явилась; порог она, впрочем, переступить не осмелилась, задержавшись на крыльце. Но её броские юбки в чёрно-белую полоску не могли остаться незамеченными; правда, тёмная траурная накидка смягчала впечатление, превращая яркий стяг в сигнал о помощи.

Фея Ночи, безусловно, хотела, чтобы я издали заметила её; но становиться мишенью для сплетен в кофейне она не желала.

– Мэдди, будь так добра, подай мне плащ, – попросила я через плечо. – Да, и шляпку. Я намереваюсь немного прогуляться.

Догнать Фею мне удалось лишь на углу улицы.

– Мисс Ишервуд! – воскликнула я, шагая, пожалуй, слишком широко и поспешно для леди; но иначе настигнуть циркачку было бы невозможно. – Я… я соболезную вашей утрате.

Она остановилась так резко, словно одной ногой угодила в капкан.

– Оставайтесь в кофейне, леди Виржиния. Чую, нынче вечером ваш пронырливый приятель обеспечит там аншлаг.