Кофейный роман (СИ)

За окном весело кружились в воздухе снежинки. В свете фонарей и фар они казались живыми, как бабочки. К десяти вечера пробки почти рассосались. Народ разбрелся по квартирам и заканчивал рубить салаты. Хотя чем ближе к центру, тем оживленнее были дороги.

Возле «Апельсина» даже свободное место на парковке найти было проблематично. Но Закревский справился. Паренек с парковки помог.

Когда он вошел в клуб, то присвистнул. Толпа, двигающаяся под музыку, впечатляла. В такое время обычно народ только начинал собираться. Но не в новогоднюю ночь. Он откинул со лба волосы и направился к бару. Сначала выпить, потом разбираться, зачем конкретно сюда явился. Еще и в одиночестве. Хотя длительное одиночество ему никогда не грозило. Так и сейчас. У барной стойки сидела девушка, которую он выцепил краем глаза. И тоже сидела одна. Ее каштановые волосы крупными локонами лежали на обнаженных плечах. Блестящий топ открывал их взгляду, как и узкую спину и тонкую талию — фасон не предполагал наличия бюстгальтера. Это интриговало. Взгляд скользнул ниже. А юбочка-то со шлейфом. Ног сзади не видно. С этого ракурса только часть стопы и носок туфли — она сидела, закинув ногу на ногу.

Закревский ломанулся поближе и, не глядя на нее, громко сказал бармену:

— Виски со льдом, и вон той девушке любой коктейль, какой она захочет, — метод дешевый, но на удивление безотказный.

— Девушка хочет «Тетку Роберта», — раздался тягучий негромкий голос и после небольшой паузы добавил: — Господин Закревский. Ярослав Сергеевич.

Если бы для измерения времени, которое понадобилось Закревскому для того, чтобы выйти из замешательства, в которое он угодил, использовали хронометр, то тот показал бы ровно две с половиной секунды. Потом губы адвоката медленно растянулись в улыбку, а глаза сузились. Он окинул ее внимательным оценивающим взглядом, явно задержавшись на волосах. И произнес:

— «Тетку Роберта» девушке. Госпоже Каргиной Веронике Леонидовне. Кстати, после развода вы фамилию менять не думаете?

— Это не ваше дело, но я отвечу. Не думаю.

— Да ладно! Я про вас столько знаю, что чувствую некую сопричастность к вашей судьбе. Цвет волос сменили, можно и с фамилией рискнуть. Мало ли.

— Я догадываюсь, сколько вы знаете, — она бросила на него отстраненный взгляд и отпила из бокала, который поставил перед ней бармен.

— Работа у меня такая — знать. А к тому времени, как завершится процесс, буду знать еще больше. Если, конечно, вы не одумаетесь.

Вероника залпом допила коктейль, резким движением отбросила прядь волос и, мимолетно коснувшись пальцами его ладони, спросила:

— А хотите узнать прямо из первых уст?

— Прямо из первых? — усмехнулся Закревский и покрутил в руках стакан. — Я толстокожий, меня трудно разжалобить. Если, конечно, это ваша цель, Ника. Но вы можете рискнуть. Вам добавки или что-то другое попробуете?

— С чего вы взяли, что я собираюсь вас жалобить? — она рассмеялась и, склонившись к лицу Ярослава, проговорила: — Может, все, что говорит обо мне мой муж — правда?

С ответом он не торопился. Допил свой виски, кивнул бармену, чтобы тот повторил. И только после этого снова посмотрел на Веронику.

— Да я и не сомневаюсь в том, что Виктор Анатольевич говорит правду. Но даже если бы это было не так, то вряд ли имело бы хоть какое-то значение. Вы просто гонорар не видели. Тогда бы все поняли. Вопрос актуален: добавки или что-нибудь еще? Вы же не собираетесь сидеть здесь трезвой?

— Я вообще не собираюсь здесь сидеть. И хотя это и забавно, чтобы вы потратили свой гонорар, полученный от Каргина, на меня, но долгие разговоры я не люблю, — она легко соскочила с высокого стула и оказалась совсем близко от Закревского.

Запах ее духов шибанул не по-детски. Будто содержал феромоны. Моментальная реакция его удивила — такого не было со времен студенчества, когда еще ожидал каждый раз чего-то нового. Закревский лениво повернулся на стуле к ней и спросил, почти коснувшись губами ее плеча:

— И что же любит госпожа Каргина?

— Тебе показать прямо здесь? — шепнула в ухо и лизнула его кожу.

Он, придерживая ее за талию, обернулся к барной стойке и залпом опрокинул в себя виски.

— Ну начни, — выдохнул он. — Потом разберемся.

В ответ Вероника взяла его за руку, стянула со стула и, прижавшись к нему, провела его ладонью по своей ноге — под тонкую ткань юбки, выше, по кружевному краю чулка, по коже и, наконец, там, где не было белья.

— К Новому году готовилась основательно, — его голос прозвучал хрипло, этот хрип даже орущая музыка не заглушила. Он скользнул рукой по ее обнаженной спине, понимая, что дуреет от одной мысли, что фактически голая она не только сверху, но и снизу. И почти с облегчением, разрешая себе, наклонился к ее лицу и вцепился в ее губы горячим поцелуем с привкусом алкоголя.

Отпустив его руку, Каргина пробиралась между пуговиц рубашки, не расстегивая их и щекоча кожу острыми ногтями, и медленно, глубоко, всей грудью дышала, отвечая на его поцелуй. А потом, слабо дернув за пряжку ремня, вопросительно посмотрела прямо в глаза, которые показались ей еще более черными, чем обычно.