Кофейный роман (СИ)

После он уже ничего не говорил. Просто отстранился, чтобы перехватить ладонь, лежавшую на пряжке, и потащил к выходу из клуба. Собственно, он не ожидал такого быстрого окончания вечеринки, но, по сути, за этим и приехал. Пришло, откуда не ждал. Физически ощущал каждое мгновение в клубе, в гардеробе, на улице, когда не целовал ее. А когда они оказались в машине, вдвоем, наедине, его руки снова скользнули к ней под платье, чтобы ощутить прохладу и гладкость кожи, которые сводили его с ума. Проводил пальцами все выше по бедру, пока не достиг клитора. И ни на минуту уже не отрывался от ее губ, второй рукой пробираясь под шубку, чтобы коснуться груди.

От его рук становилось жарко. Вероника отбросила в сторону мех, и все происходящее превратилось в аттракцион, подсвеченный разноцветным светом рекламы ночного клуба. Его, наконец, расстегнутый пояс, ее задранная юбка, глаза в глаза с расширенными зрачками, сбившееся дыхание, искусанные губы и его руки на ее груди. Закревский откинул сиденья и перекатился на нее. Себя он уже не контролировал. Спустил джинсы пониже, раздвинул ее колени, подался немного вперед и судорожно выдохнул, когда почувствовал, как член скользит по влажным стенкам влагалища.

Вцепившись в кресло, она двигалась в такт ему резко и беззвучно. Только горячий воздух с сипом вырывался сквозь приоткрытые губы, когда она отстранялась от его губ, чтобы тут же найти их снова. В его губы протянула и долгий полувскрик-полустон, когда ее мышцы судорожным плотным кольцом обхватили его плоть, и прикрыла веками глаза, пряча свой шальной взгляд.

Глядя на ее искаженное лицо и чувствуя сокращения ее тела, совпадавшие с биением сердца, он захрипел от приближающегося оргазма. Врезался глубже, сильнее. Пока, в конце концов, не выдохнул и не замер, уткнувшись ей в шею и пытаясь совладать с тяжелым дыханием. И видел теперь яркие цветные пятна рассекавшие темноту в машине. Качнув бедрами в последний раз, отстранился, подтянул пояс джинсов и застегнул ширинку. Одернул на ней юбку. После чего пересел на свое кресло.

Говорить было трудно, потому что странным образом из головы вылетели все слова. Он не понимал того, как это произошло. Он впервые в жизни хотел женщину так сильно, что отымел ее в собственной машине. И пофигу, что она, кажется, не возражала.

— Вернемся или продолжим где-то, где будет… удобнее? — спросил он, не узнавая почему-то свой голос.

— Продолжим, — поправляя топ и стараясь говорить спокойно, отозвалась Вероника. — Вроде бы, ничего так получилось, да?

— Для первого раза отлично. Не замерзла? — рассмеялся он, включая зажигание.

— Нет.

— Тогда погнали.

Домой ее везти он точно не собирался, прекрасно понимая, что случайный секс в новогоднюю ночь со случайной женщиной, чисто случайно оказавшейся почти бывшей женой его клиента, штука — одноразовая. Ок. Двухразовая. Он уже Олю один раз впустил к себе, до сих пор дорогу не забыла. Впрочем, Каргина не производила впечатления женщины, которая может относиться к происходящему иначе, чем он. А если еще помножить это на все, что Закревский знал о ней от ее бывшего, то вывод был очевиден. Но Закревский не помножал. Он вообще не желал думать. Довольно того, что приличные девочки зимой под платьями носят трусы с начесом.

Своего адреса Каргина не называла тем более. Оставался один вариант. Номер в гостинице. Еще бы найти что-то незадолго до полуночи!

Им повезло. Не проехали и 200 метров, как обнаружили целый ресторанно-гостиничный комплекс, в котором тоже проходила вечеринка. Номер нашелся быстро. Собственно, ничего удивительного. Мало ли желающих с той же вечеринки перепихнуться по-быстрому в одной из комнат. Под пьяный хохот и орущую из динамиков на первом этаже главную новогоднюю песню группы АВВА, они поднялись наверх за администраторшей, которая тоже была явно подшофе.

— Вам шампанское принести? — спросила барышня, протягивая им ключ-карту, когда они входили в номер. Часы показывали половину двенадцатого.

— Нам шампанское принести? — переспросил Закревский у Ники.

— Зачем? — искренне удивилась Вероника.

— Новый год типа.

— Как хочешь.

— Оставьте под дверью, — сказал он администраторше.

Та кивнула и со словами «Счастливого Нового года!» удалилась.

Закревский обернулся к Веронике и лениво улыбнулся.

— В душ пошли?

Она кивнула, быстро скинула с себя одежду и прошлепала в ванную. Через минуту он оказался там же и шагнул к ней под струи теплой воды. Когда где-то за окном рвались петарды фейерверков, и высыпавший на улицу народ вопил: «С Новым годом!», а в ресторане гостиницы звенел хрусталь, ни он, ни она ничего этого не видели и не слышали. Он прижал ее спиной к кафелю ванной, закинул ногу себе на бедро и медленно-медленно входил и выходил из нее, наблюдая за ее напряженным лицом. И слушал не праздничные песни, а шлепки влажной кожи и плеск воды. Время отмерялось только этими звуками, но не стрелками часов.