Когда ад замерзнет

Нет, вы поймите меня правильно: дело не в имуществе как таковом, вовсе нет. Дело в том, что мама с папой любили этот дом, и я в нем выросла. Да, я не была там счастлива, я даже равной там не была, но это неважно. Сам дом не виноват в моих детских горестях и дальнейших обидах.

— Ну, и что там?

— Там? — Роза сердито хмурится. — Зойка-то какова!

Ну да — открытие так себе. Ну ладно — я, живу тут без году неделя, а они всю жизнь по соседству прожили, и осознание того, что некто, кого, казалось, знаешь вдоль и поперек, вдруг обернулся монстром, скалящим клыки из темноты, немножко страшновато и очень неприятно.

— Чужая душа — потемки, что ж.

А что я могу еще сказать? Я лучше выпью чаю.

— И, главное, что она искала, зачем поднимала плиты? — Роза все больше распаляется. — Ты понимаешь, у нас ведь тоже так было, только еще пропали две коробки с посудой, но тогда грешили на бомжей, а потому Миша укрепил рамы в подвальных окнах. А теперь у тебя, зачем?

— Мне интереснее останки. — Я отпиваю из чашки, и на меня снисходит благость, даруемая Чайной Феей. — Что мусора говорят, как давно они там?

— Ты сейчас говоришь, как босячка. — Роза вскинула брови. — «Мусора» — вот что это?

— Как заслуживают, так и говорю. — Тоже мне, воспитывать меня принялась. — Когда они были нужны, так их не было, а как нужно им что, так сразу нарисовались. Ну, так что говорят-то?

— Скелет женский, вроде как убита примерно двадцать лет назад, а может, и тридцать. — Роза вздохнула. — Сама слышала, как эксперт сказал — рубленая рана головы и горло было перерезано, остались следы ножа на костях. Жуть какая…

— И ни у кого никаких мыслей, кто бы это мог быть?

— Нет. Но когда копали яму, землю ссыпали в камин, там весь поддон засыпан. Видимо, мебель старую туда сдвинули как раз тогда — чтоб скрыть и землю, и место, где был раскоп, — думаю, кто-то из жильцов это обстряпал.

Роза о чем-то думает, но явно не намерена со мной делиться. Ладно же, зайду с другой стороны.

— А что Зоя искала в моем отсеке?

— Клад, что ж. — Роза оживилась. — Это был дом купца Карелина, и говорят, здесь где-то скрыт клад несметный, но дело в том, что все комнаты сто раз перестраивались, полы тоже срывали, но никакого клада при этом никто не обнаружил. Только Мария Дмитриевна жила в комнате еще в том виде, в котором она и была, но…

И я вдруг подумала.

Так возможно, что все они там — и Миша, и Юзек — не по доброте душевной шуршали, они ломали стенки, заглядывали под половицы и ступеньки, потому что старуха никого никогда к себе не впускала, а тут такая возможность! Они клад искали, и даже если нашли, я об этом ничего не узнаю.

Вот до чего мне сейчас противно стало, вы не представляете.

И этот Миша с разговорами о помощи по-соседски, и Роза с ее лживой заботой и лицемерными улыбками, и этот их Юзек здоровенный — им просто нужно было выкурить меня из комнаты, чтобы вдоволь покопаться в поисках клада.

Или я ошибаюсь?

Я очень хочу ошибаться, но весь мой опыт говорит — нет, так оно и есть, мир — отвратительное местечко, а люди сволочи. И — да, сейчас я в очень уязвимом положении — ходить толком еще не могу, работы пока нет, вокруг — люди, годами жившие бок о бок и спаянные какими-то своими отношениями и тайнами.

А самое главное — что я скажу пацанам? Ну, не скажу же я так: вот, дескать, ребятки, ваши родители — лицемерные жадные сукины дети, с которыми я ничего общего иметь не желаю, потому что у меня только-только появилось доверие к миру, и сразу мордой в грязь, да как! Нет, эти дети любят своих родителей, и они не должны знать о них такие вещи, это разрушит их мир, уничтожит ощущение безопасности.

А у меня снова станет пусто, и не с кем будет поговорить о книгах и о жизни.

Но если так думать, то это значит одно — «девочки» победили. Они сумели создать для меня реальность, в которой нет места ничему хорошему.

А потому я отныне стану опираться на то, что вижу, и не буду больше искать второе дно там, где его нет.

— Так Зоя там клад искала? Глупость какая-то.

Роза пожала плечами.

— Ну, мать у нее была просто больная на всю голову скопидомка. Зойка тоже недалеко отъехала.

— Я просто думаю об этой убитой женщине. У вас никто не пропадал за эти годы?

— Нет. — Роза покачала головой. — Все на месте… нет, погоди.

Она смотрит на меня круглыми испуганными глазами, и это не актерство, это неподдельный испуг от внезапной догадки.

— Что, Роза?

— Да вот подумалось… — Роза потрясла головой, словно отгоняя от себя нечто неприятное. — Да ну нет, не может быть…

— Может, ты мне расскажешь?