Когда Америки не было

Постоянные меры по укреплению поселения не были лишними. Еще в первый год существования Плимута колонисты получили «послание» от воинственного племени наррагансетов – пучок стрел, завернутых в змеиную шкуру. Индеец-переводчик пояснил, что это означает вызов на бой. Ответ поселенцев был, по словам Бредфорда, «решительным»: аборигенам передали ту же змеиную шкуру, наполненную порохом и пулями. Аргументы пилигримов оказались весомыми – удара дикарей так и не последовало. В Плимуте знали о вероломном нападении индейцев на поселенцев в Вирджинии в 1622 году, в результате которого погибли почти четыреста человек, а сама колония была разорена.

Старая мельница в саду Брюстера

Плимут поддерживал добрососедские отношения с Массасойтом. Эдвард Уинслоу неоднократно совершал «дипломатические» путешествия с подарками в стан вождя вампаноагов (в район теперешнего города Карвера). Договор с Массасойтом сохранял силу почти четыре десятилетия, до смерти Желтого Пера. Спустя триста лет плимутцы воздвигли в центре города памятник индейскому вождю.

Через шестнадцать лет после основания, осенью 1636 года, Новый Плимут принял имевший первостепенное значение документ под названием «Великие основы» ("The Great Fundamentals"). Согласно ему, высшей законодательной властью в колонии было признано Общее собрание, избиравшееся ежегодно. Собрание утверждало законы и налоги, избирало губернатора и его заместителей, казначея и констеблей. В «Основах» также определялись общие судебно-правовые нормы колонии, предписывающие беспристрастное отношение к подсудимому, независимо от его социального положения. Лишение жизни, свободы, доброго имени и имущества могло производиться только по приговору суда и в законном порядке.

«Великие основы» нашли свое историческое продолжение в важнейших законах американской республики. Историк С. Э. Морисон писал: «"Основы" были фактической конституцией колонии. Они были эквивалентны Биллю о правах и были первым Биллем о правах в Америке».

Лидеры Нового Плимута сумели создать трезвую и практичную общественную структуру, в которой сила религиозных заповедей служила сугубо гражданским целям. Основным же итогом деятельности «отцов-пилигримов» стала почти полная социально-политическая автономия колонии. Крохотный поселок в одну улицу, зажатый между океаном и непроходимым лесом, вырос в административный центр, столицу колонии с обширной территорией и десятком поселений.

По образцу Плимута в последующие десятилетия создавались новые поселения на территории нынешних штатов Массачусетс, Коннектикут и Род-Айленд, где были заключены соглашения, сходные с «Мейфлауэрским договором». Впоследствии губернатор Бредфорд написал несколько возвышенно по этому поводу: «Так из скромного начала проистекли великие дела – мановением руки Того, кто сделал все из ничего и создает все сущее; и как одной малой свечой можно зажечь тысячу, так и свет, зажженный здесь, осветил многих, можно даже сказать – всю нашу нацию».

«Город тушеных бобов»

Четвертого марта 1629 года Карл I даровал хартию новой «Компании Массачусетской бухты в Новой Англии». За два дня до этого король распустил английский парламент и не созывал его одиннадцать лет. Оба события связаны не только хронологически. Причиной роспуска парламента явился его отказ утвердить новые налоговые сборы. Казна была пуста, и расточительный король изыскивал источники ее пополнения.

«Компания Массачусетской бухты» стала довольно типичным для того времени акционерным колонизационным предприятием. Само название Massachusetts, закрепившееся впоследствии за одним из штатов Новой Англии, в переводе с индейского означало «место больших холмов» (название впервые встречается в трудах Джона Смита).

Компания насчитывала более ста пайщиков, среди которых были как ищущие обогащения дворяне, так и лондонские торговцы, кожевенники, пивовары, оружейники. Согласно хартии, пятая часть добытого в Америке золота и серебра шла королю. Среди руководителей Массачусетской компании довольно скоро выделились люди, входившие в пуританское окружение герцога Линкольна, одного из главных спонсоров предприятия. Среди них был видный правовед и теолог Джон Уинтроп (Winthrop).

Уинтроп происходил из семьи зажиточных джентри графства Саффолк. Его отец был финансовым контролером двух университетских колледжей в Кембридже. Сам Джон, окончив Кембридж, сделался юристом и практиковал сначала в качестве судьи у себя в графстве, а затем – в Лондоне при суде по делам опеки. Он стал известен еще в 1624 году, оказавшись в числе подателей петиции от графства Саффолк, в которой перечислялись многочисленные пороки властей: «папизм», казнокрадство, судебная волокита, произвольное налогообложение – и излагались доводы в пользу реформ. В год, когда король распустил парламент, пуританин Уинтроп лишился должности в опекунском суде, а герцог Линкольн отправился в Тауэр за свои убеждения.