Когда Америки не было

История колоний Новой Англии напрямую связана с растущей «великой смутой» в самой Британии. Карл I возложил задачу искоренения кальвинизма на одного из видных прелатов Англии – шестидесятилетнего лондонского епископа Уильяма Лода. Король сделал его архиепископом Кентерберийским, примасом англиканской церкви. Церковные суды под началом Лода могли штрафовать и сажать в тюрьмы, осуществлять цензуру и отбирать детей у родителей, вызывающих подозрения; судебные агенты вламывались в жилища и в поисках крамольных книг переворачивали дома вверх дном. Приверженцы официальной церкви распевали песню, содержавшую оскорбления в адрес пуритан, обзывали их «мнимыми избранниками», «дьяволовым отродьем» и «псевдонабожной дрянью».

Репрессии властей вызвали массовое бегство в Америку. Через двадцать лет после прибытия «Мейфлауэра», в 1640 году, население Новой Англии составляло уже двадцать тысяч человек; историки назвали эту переселенческую волну «Великой миграцией». Интересно, что в 1631 году сельский сквайр Оливер Кромвель, депутат разогнанного королем парламента, распродал свое имущество и сел на корабль, отправлявшийся в Новый Свет. Трудно сказать, как сложилась бы судьба самого Кромвеля и как развивалась бы британская история, не задержи этот корабль королевские портовые власти.

У фанатичного и мстительного Лода дошли наконец руки и до заокеанских поселений. Архиепископ добился от Карла I учреждения Королевской комиссии по упорядочению дел колоний. Документ от 28 апреля 1634 года наделял комиссию под руководством Лода «властью для покровительства и управления» всеми колониями, настоящими и будущими, с правом наказывать «всех оскорбителей и нарушителей установлений и ордонансов, арестовывая их, заключая в тюрьму, отсекая члены или лишая жизни».

В 1635 году Эдвард Уинслоу отправился в Лондон улаживать торгово-хозяйственные дела Плимутской колонии. По доносу недоброжелателей он попал в поле зрения комиссии Лода. Архиепископ Кентерберийский лично допросил Уинслоу, обвинил его в распространении ереси в новых землях и отправил в тюрьму. Плимутец провел в заточении четыре месяца и был, по счастью, выкуплен при помощи друзей. Некоторые историки считают, что Бостону и Плимуту удалось избежать карательной экспедиции лишь благодаря тому, что в Англии вскоре разразилась гражданская война.

Еретики и отступники

«В любопытной истории одного из первых поселений Новой Англии, известного под именем Мерри-Маунта, или Веселой горы, кроется материал для целого философского романа», – написал в 1836 году известный американский литератор Натаниэл Готорн.

Одним из тех «джентльменов-авантюристов», которыми во множестве пестрели страницы ранней американской истории, был Томас Мортон. Удачливый делец и кутила, он обосновался между Бостоном и Плимутом (в районе теперешнего города Квинси) и не без основания назвал свою факторию Мерри-Маунт. Здесь Мортон скупал у индейцев пушнину, продавал им оружие и выпивку и – к негодованию «отцов-пилигримов» – предавался в компании своих спутников и индианок всяческому пороку, нагло попирая, таким образом, божьи заповеди. Возмущенный Бредфорд назвал Веселую гору «школой атеизма».

Против нечестивца поначалу предпринимались меры дипломатического характера, но безуспешно. После того как Мортон со товарищи на 1 мая 1628 года воздвиг, согласно старым языческим верованиям, Майский столб и, по словам Бредфорда «возродил безумные и бесстыдные вакханалии», против него отправили военную экспедицию под командой Майлза Стэндиша. Уильям Бредфорд писал: «Они нашли его готовым к обороне: двери забаррикадированы, сообщники вооружены, порох и пули под рукой на столе; и если б не нагрузились они чрезмерно крепкими напитками, наделали бы много бед». В конечном итоге нетрезвый «гарнизон» Мерри-Маунта удалось разоружить. «Жертв ни с той, ни с другой стороны не было, – вспоминал плимутский губернатор, – разве что один из них до того был пьян, что упал носом на острие меча, потеряв немного своей буйной крови».

Томаса Мортона отправили с первым кораблем в Англию. На родине «идолопоклонник» сумел доказать свою невиновность, а затем издал в Амстердаме книгу о своих приключениях, назвав ее «Новоанглийский Ханаан». Мортон оказался не лишенным литературного дара; его произведение представляет собой живую и едкую сатиру на жизнь и нравы поселенцев Новой Англии. Более того, наравне с хроникой Уильяма Бредфорда «Новоанглийский Ханаан», несмотря на весь субъективизм, стал одним из важнейших источников по ранней истории американских поселений.