Когда Америки не было

«Старая Франция здесь, в Канаде…» – писал Алексис де Токвиль. Лингвисты относят французский язык провинции Квебек к старинному северо французскому диалекту с большим количеством архаизмов. Здесь все еще можно услышать обороты, звучавшие во времена Рабле. Исчезнувший на родине дух королевской Франции, лояльного благородства и прочувственного католичества, обитает под островерхими крышами Квебека. Здесь, как нигде в Северной Америке, возникает ощущение остановившегося времени, а чтобы вкусить уникальную атмосферу провинциальной Франции, еще не растерзанной ее собственной Великой Революцией, можно всего лишь неторопливо пройтись вдоль узких извилистых улочек.

Пьер де Кубертен писал: «В прежние времена главные достоинства франкоканадцев – здравомыслие и упорство – помогли им выстоять против захватчиков, и когда сравниваешь их теперешнюю численность с тем, сколько их было в момент передачи Канады англичанам, когда вспоминаешь, как с ними обращались, какие жестокости им пришлось вынести, какие несправедливости над ними чинили, то не можешь не восхищаться результатами их многолетней борьбы за выживание, удивляться их сметливости, терпению и настойчивости».

На террасе Дафферин в Верхнем городе бронзовый Самюэль де Шамплэн смотрит с беломраморного постамента на огромный романтический отель-замок «Фронтенак» – в старом Квебеке эпохи сплетаются на расстоянии вытянутой руки. С этой же террасы открывается удивительный вид на просторы реки Святого Лаврентия, а за ними – в серо-голубой дымке – линии гор, уходящие в бесконечность.

Городские ворота

Флаг современной канадской провинции Квебек – лазурное полотнище с белым крестом и четырьмя геральдическими бурбонскими лилиями (fleur-de-lis) – старый флаг французского королевства, принесенный сюда на корабле Шамплэна. Девиз Французской Канады, который красуется не только на ее гербе, но и на номерном знаке каждого квебекского автомобиля – “Je me souviens” («Я помню») – ностальгическая нота о прекрасных временах героического и галантного века.

Континент на продажу

Америка уже казалась мне раем

А. Ф. Прево

Арканзасский мираж

Некоторые из городов американского Юга обязаны своим возникновением странному человеку, никогда не бывавшему в Западном полушарии. Вряд ли его имя увековечат в бронзе или назовут им улицы в Луизиане или Арканзасе. Скажем так: в США предпочли забыть недобрую славу «крестного отца» Нового Орлеана и других городов в долине Миссисипи.

История начиналась вечером 9 апреля 1694 года, когда в Лондоне скрестили шпаги придворный вельможа Эдвард Уилсон и сын ювелира Джон Ло (John Law), приехавший из Эдинбурга в поисках удачи. Причиной дуэли стало соперничество джентльменов за благосклонность одной из королевских фрейлин. Джон Ло убил своего противника, был арестован и приговорен к смертной казни. Шотландец сумел спастись, спрыгнув в воду из тюремной башни, повредил ногу, но скрылся от погони. Перебравшись на материк, Джон Ло вновь ринулся на поиски фортуны. Он зарабатывал на жизнь в игорных домах Амстердама, Брюсселя, Женевы, но при этом написал две занимательные книги о финансах и торговле. В конце концов Ло оказался в Париже. В этом городе он сыграл свою самую великую игру.

Франция в ту пору пребывала в плачевном состоянии. В наследство от умершего Людовика XIV остались сотни грандиозных дворцов, воспоминания о роскошных балах и полностью разрушенное хозяйство. Личный долг покойного монарха превышал 2 млрд. ливров, национальная валюта обесценилась: содержание серебра в ливре за время правления «короля-солнца» уменьшилось в шесть раз. Несколько раз ради пополнения казны приходилось отправлять в переплавку золотую и серебряную утварь из Версаля. Но звонкой монеты в стране катастрофически не хватало, так что во многих провинциях вернулись к натуральному обмену.

Корону унаследовал пятилетний Людовик XV, а регентом королевства стал дядя малыша герцог Филипп Орлеанский – человек крайне расточительный, легкомысленный и распутный. Именно в то время одна из фавориток регента привела во дворец обаятельного шотландского «специалиста по финансам». Джон Ло поведал герцогу Орлеанскому, что существует реальная возможность делать золото из бумаги: печатать на ней денежные знаки. Красноречивый эдинбуржец доказывал, что эмиссия бумажных денег может легко восполнить дефицит металлической монеты, а дешевый кредит, сам по себе обеспечивая циркуляцию денег и товаров, приведет страну к благоденствию. Ло даже сравнивал учреждение банков и развитие кредита с открытием Америки. Такая аналогия не могла не убедить регента, и в мае 1716 года был издан королевский указ об учреждении первого французского акционерного банка. Директором его стал Жан Ла – так на французский лад звучало имя нового финансиста королевства.