Когда боги рыдают (СИ)

В проёме показалась невысокая сутулящаяся женщина в каком-то монашеском длиннополом чёрном платье, чёрной блузе и с белым шарфом, обмотанном вокруг шеи. Под блузой топорщилась высокая грудь. Лицо женщины, полускрытое кольцами шарфа, тонуло в сумерках, но Габай разглядел, что оно было обильно напудрено, а губы и глаза ярко подведены. По всему чувствовалось, что эта стареющая красотка из последних сил старается сохранить былую привлекательность.

Увидев Габая, она улыбнулась — как ему показалось, с оттенком кокетства, — и повела плечом.

— Вам кого? — спросила она высоким напряжённым голосом, видимо стараясь, чтобы даже голос её звучал молодо.

Смекнув, что красотка не без комплексов, бандит игриво подмигнул ей.

— Мне женщина нужна, которая здесь работает.

— Так я здесь работаю, — Габаю показалось, что и она подмигнула. — Я смотрительница здесь. Чем могу быть полезна?

— Папанина знаешь?

— Славика? Конечно… — Она изумлённо уставилась на бандита. — Слушайте, а вы, случайно, не тот, кто должен прийти…

Она осеклась и умолкла, но Габай уже вошёл в тёмную, пахнущую подвальной сыростью пустую прихожую. Он закрыл за собой дверь и его сразу окружили потёмки, которые почти не рассеивало бледное пятно света от небольшого зарешёченного окна.

— Да, да, я тот, кто должен прийти! — проговорил он, задыхаясь от нахлынувшего волнения. — Ты правильно подумала. Мне Папанин велел взять то, что он передал тебе двадцать пятого августа. Помнишь? Мешочек.

— Такой коричневый, замшевый?

У бандита ёкнуло сердце. Значит, не зря он притащился сюда, рискнув остаться в Москве ещё на один день. Чутьё с самого начала подсказывало ему, что на этот раз Михалёв не лгал. Камни и деньги действительно должны находиться где-то здесь, в башне, а эта увядающая красотка может навести на их след.

Он схватил её за локоть.

— Точно, мешочек. Где он?

Ойкнув, она вырвалась и отбежала в дальний конец помещения.

— Да не бойся, не трону, — примирительно прохрипел бандит. — Так где мешочек?

Нелепая фигура смотрительницы тонула в тени. Габай не столько видел, сколько чувствовал, что она пристально рассматривает его.

— А вы что-то староваты для его сына, — услышал наконец он её грудной голос.

— При чём здесь его сын?

— Мне Слава говорил, что за мешочком придёт либо он сам, либо его сын.

— Брат я его двоюродный, — прорычал Габай. — Брат, поняла?

Смотрительница ещё несколько секунд молчала. Похоже, она сомневалась в правдивости его слов. Габай уже подумывал, не показать ли ей пистолет, как вдруг она кивнула.

— Ну, коли вы знаете о мешочке, то, значит, вы и есть тот человек, — сказала она и направилась к противоположной двери. — Пойдёмте со мной. Только осторожнее, тут темно. Не споткнитесь о ступеньки.

— А чего свет не включите? — буркнул бандит.

— Электричества нет уже третий день в связи с неуплатой, — ответила она откуда-то из темноты. — Наше заведение на балансе у города, а городское начальство совсем забыло про нас…

Габай почти наощупь двигался за ней.

— Забыли про памятник архитектуры, охраняемый государством… — слышалось её жалобное воркование. — Кто бы мог подумать ещё лет десять назад, что мы доживём до таких времён…

В соседнем помещении начиналась винтовая лестница. Из узкого, как бойница, окна на выщербленные ступени падал вечерний свет.

— Хорошо хоть зарплату начали платить вовремя, — бормоча себе под нос, смотрительница зашагала вверх по лестнице. — А то в прошлое время месяцами…

— Он тебе его передал? — оборвал бандит её воркотню.

— Ничего он мне не передавал, — ответила она, не оборачиваясь. — Да я и не стала бы брать. Я до таких вещей вообще не касаюсь, и в руки их не беру. Это ведь, поди, подсудное дело, криминал. Славик всё самолично прячет, а я только молчу, и даже стараюсь не глядеть… Честно вам скажу, — она мельком оглянулась на посетителя, — мне всё это с самого начала не нравилось…

— Что не нравилось? — отдуваясь, спросил Габай.

— Да то, чем он занимается.

— А чем он занимается?

— А вы, поди, не знаете?

Габай промолчал. Он едва поспевал за смотрительницей, с усилием переставляя раненую ногу. Перил не было, приходилось опираться рукой о кирпичную стену.

— Вот и я не знаю, — не дождавшись ответа, продолжала женщина. — Предпочитаю жить по поговорке: меньше знаешь — лучше спишь. И, ради Бога, не говорите мне ничего, даже слушать вас не стану. Ведь в мешочке, поди, патроны, или наркотики… — Это она произнесла полушёпотом. — Сколько раз я ему говорила: Слава, завяжи ты с криминалом, ведь и самому спокойнее и я за тебя волноваться не буду. Так нет! Упрямый! Уже третий раз что-то прячет, и ещё говорит, что надёжнее места не найти… Да, кстати, вы учтите, — она снова остановилась и обернулась к своему спутнику. — Я ни о каком мешочке не знаю и мы с вами ни о чём таком не говорили. В случае чего — вы пришли сюда просто из любопытства, хотите посмотреть на механизм старинных часов.

— Само собой, — пропыхтел Габай. — Я об нём всю жизнь мечтал.