Когда будущее стало чужим

Трупы умерших от голода, убитых другими людьми и разорванных смелеющими с каждым днем собаками закапывали в глубокую траншею. Оставлять их на виду означало приманивать сюда новые стаи псов, а этого как раз жители Ковчега и боялись. Собаки пока ленились разрывать могилы, еды было полно и без этого, но стаи уже поделили территорию, и обегали ее по-хозяйски, поглядывая на людей с ленивым интересом, как на будущую добычу. Они не приближались после того, как один из псов напоролся на самодельное копье, домашние когда-то шавки умнели просто на глазах. Убитый пес пошел в общий котел, а шкура и потроха были выброшены на тропе, по которой ежедневно бегала его стая. Намек был понят правильно, и собаки стали куда осторожнее. Через два дня одну из женщин, что, стесняясь, ушла в кустики, разорвали быстро и жестоко. Мужчины, что были в их бригаде, ничего сделать не успели. Теперь намек был понят и людьми тоже. Установилось шаткое перемирие. Собаки не нападали на жителей Ковчега, признав их за неизбежное зло, а люди больше не убивали собак, которые иногда делали за них грязную работу, расправляясь с несчастными, что искали себе пристанища. Впрочем, и те, и другие теперь передвигались стаями. В случае, если бы кто-то дал слабину, любые негласные договоренности были бы аннулированы. Кто будет договариваться со слабаком?

Несмотря на то, что кое-какой боезапас Брант с друзьями смогли притащить к себе, стрелять было категорически запрещено. Только в самом крайнем случае. Ведь зима не за горами, и именно это время станет самым тяжелым в их жизни. Ведь именно тогда начнется война всех против всех.

* * *

10 день катастрофы. Ниневия.

— Ваши величества, операция прошла по плану, — почтительно сказал министр обороны. — Ингланд блокирован, его армия и промышленность уничтожены.

— Детей вывезли? — брюзгливо спросил император. — А то у нас же общественное мнение и все такое.

— Да, ваше величество, — почтительно заявил тот. — По нашим оценкам, девяносто семь процентов детей вывезено в соседние страны и станут их гражданами.

— Много пробралось через твои хваленые бронеходы? — поинтересовался император.

— Полтора десятка человек, — поморщился князь Дайаэ. — Но это все случилось в первые три дня, потом все уязвимости в программном обеспечении были ликвидированы. Люди бывают весьма изобретательны, когда хотят жить. Прикажете арестовать их, ваши величества? Их местонахождение известно.

— Нашим величествам плевать на этих людей, — каркнула императрица, — пусть живут, раз сумели спастись. Светлый бог на их стороне, не нам менять его решения. Что там с этим корольком?

— По нижайшей просьбе ирландского правителя, вашего покорного слуги, королева и ее дочь были вывезены домой, к отцу. Бывший король Эдмунд был оставлен в Кембридже. Вот его фото перед отбытием вертолета с женой и дочерью. — Дайаэ дал императорской чете фотографию, которую они стали рассматривать с нескрываемым интересом.

— А ведь всего неделя прошла, — с удовлетворением произнес император. — Он же теперь выглядит, как мелкий проходимец. Как, однако, меняют людей жизненные невзгоды и плохое питание.

— И правда! — изумилась императрица. — Я же помню его. Такой представительный молодой человек. Был… Мой венценосный супруг, спорим, что он переживет зиму. В нем появилось нечто новое, я чувствую. Сила какая-то, что ли…

— Не переживет! — решительно сказал муж. — Он же родился во дворце, и он не умеет ничего, кроме как плести свои наивные интрижки.

— Спорим? — азартно сказала императрица.

— Спорим! — ответил ей император. — Что ставишь?

Императрица задумалась.

— Если выиграю я, то заберу себе Кипр, — сказала, подумав, императрица. А если выиграешь ты… Надо подумать…

— А если выиграю я, — азартно сказал император, — то ты мне не противоречишь целый год.

— Месяц! — начала торг императрица.

— Полгода! — включился в торг император.

— Квартал! — припечатала жена. — И ни днем больше.

— Договорились! Дайаэ, ты свидетель!

— Да, ваши величества, — почтительно подтвердил министр обороны, совершенно ошалевший от разыгравшей императорской четы. Давно он их такими не видел. — Но как мы узнаем, кто из вас выиграл?

— Ну, подумай получше! — капризно сказал император. — Неужели Управлению разведки не интересно, как поживает бывший король этой территории? Вдруг он что-то затевает, или плетет новый заговор. Организуйте наблюдение, пошлите туда кого-нибудь, в конце концов. Ты что, не понимаешь, что я могу прожить три лучших месяца в своей жизни?

— Не волнуйся, мой обожаемый супруг, — мило улыбаясь, ну насколько у нее это получилось, произнесла императрица, — я обязательно что-нибудь придумаю. Тебе не стоит расслабляться.

* * *

Атаульф с дочерьми прогуливался по набережной, и вновь радовался жизни. Его деньги в местном банке были в целости и сохранности, и покушаться на них никто даже и не подумал. Также доступны были средства в банках Мерсии, Бельгии и Аквитании. Тан, по-прежнему, был богат. И ни он, ни его дочери были никому более не интересны. После того случая…

* * *