Когда деревья молчат

Её губы сжались. Она выхватила у меня скалку и принялась расплющивать тесто, пока оно не стало высотой с картонку. Она бросила на него желтые кусочки масла и изюм, а потом посыпала коричневым сахаром. Она начала туго закатывать тесто с ближайшего к ней конца.

– Я люблю его, – наконец сказала она. В её словах прозвучал некий оттенок поражения.

Я почувствовала призрачный шанс.

– Конечно любишь, мам. Как и я. – Не факт, что последняя часть была правдой, но она хотела это услышать. – Мы и не должны переставать любить его. Я просто думаю, что жизнь была бы легче, если бы его не было рядом.

– Ты ещё многого не знаешь о жизни. – Она вытащила кухонный нож из подставки, звук от прикосновения металла к дереву рассёк влажный воздух. Она разрезала свой рулет на двадцать четыре идеальных кусочка и бок о бок положила их на смазанную маслом металлическую сковороду..

– Просто подумай об этом, я прошу тебя.

– Подумаю.

Я ей поверила, потому что хотела, чтобы это оказалось правдой.

– Мне надо идти, – сказала я.

– Ты поедешь на велосипеде? – Мама выглядела удивлённой.

– Ага.

– Я могу тебя подвезти.

– Правда? – улыбнулась я.

– Конечно.

Глава 29

Роликовый каток располагался в подвале прачечной Лилидейла. Прачечная оставалась открытой круглый год, но каток зимой был закрыт. Весной и осенью он работал неполный день, но летом он был открыт для посетителей с 10:00 утра и до 10:00 вечера семь дней в неделю. Мама разрешила мне выбрать радиостанцию по дороге, чтобы я могла узнать, какая песня на этой неделе стала хитом.

– Flashdance![15]

Божечки, как бы мне хотелось посмотреть этот фильм. Может, мы с Габриэлем вместе сможем его заценить.

Мама также заехала на почту, чтобы я могла отправить письмо Джин. Однако когда мы приехали на каток, не захотела заходить внутрь, стесняясь своего внешнего вида. Я подхватила свой рюкзак и в одиночестве побрела вниз по цементной лестнице.

Когда я спускалась в подвал, ритм песни Angel Is the Centerfold глухо отдавался в моих ногах. Мне потребовалось некоторое время, чтобы адаптироваться после яркого солнца к тёмному подвалу, даже учитывая фонари.

– Кэсси, сюда.

Я повернулась налево, к передней стойке, и дважды моргнула, прежде чем смогла разглядеть маму Линн. Это была полная женщина с пышной копной светлых волос, зачесанных назад двумя черепаховыми гребнями.

– Здравствуйте, миссис Строхен.

– Все девочки уже на катке.

Я насчитала четырёх катающихся, я узнала всех, кроме одной, они кружились под дискошаром, смеясь и держась за руки одной длинной цепью.

– Какой размер? – спросил человек за прилавком. На прилавке под его локтями лежал раскрытый журнал «Мэд». Я узнала этот выпуск, его кто-то показывал в автобусе и передавал по кругу.

– Думаю, шестой.

Он схватил с полки пару белых кожаных роликов, на каблуке которых черным маркером было выведено число шесть. Они были потёртыми, шнурки на концах обтрепались. Ролики звякнули, когда он поставил их на столешницу.

– Два доллара.

Моё сердце сжалось, а щеки запылали. Я рефлекторно ответила:

– Ничего страшного, я не люблю кататься на роликах.

– Правда? – спросила миссис Строхен. То, как она это сказала, напомнило мне, как миссис Олсон разговаривала с Лорой в «Маленьком домике в прериях». – Я думала, все девочки любят кататься.

Я смотрела в пол, но все же рискнула взглянуть ей в лицо. Оно было непроницаемым и ничего не выражало, но её глаза блестели. Я открыла рот, чтобы заговорить, но у меня вышло только нечленораздельное бульканье. Я не брала с собой денег. Я не знала, что они мне понадобятся.

– Так вы будете брать или нет?

– Я заплачу за неё, – сказала миссис Строхен, расстёгивая сумочку. Она протянула ему двадцатку.

Я не могла потянуться за роликами. Мои руки были все равно что приклеены к бокам.

– Как поживают твои родители? – спросила миссис Строхен, пока он отсчитывал сдачу.

– Нормально. – Она хотела спросить что-то еще, но я заговорила быстрее: – Папа всё ещё мастерит скульптуры, а мама работает на полную ставку в Кимболле. У Сефи тоже всё хорошо, спасибо, что спросили.

Я наконец схватила ролики и быстро зашагала к площадке.

Мне нравилось кататься. Очень нравилось.

* * *

– Я абсолютно уверена! – вскрикнула Андреа.

Я сильнее укуталась в свой спальный мешок. Все мы пятеро – Линн, Хайди, Барб, Андреа и я – лежали рядом друг с другом между диваном и телевизором в отделанном деревянными панелями подвале Линн. Но на самом деле это был не подвал, так что я его не боялась, как папиного. У Линн были высокие окна, плюшевые ковры и обшитые панелями стены, и тут было так много игрушек, как в магазине. У неё с младшей сестрой были здесь свои раздельные спальни, но сегодня её родители оставили Таню спать наверху, чтобы весь этаж был в нашем распоряжении.