Когда душа любила душу

Катя говорила, что её сестра настоящая красавица, выше Кати ростом, с женственными формами, и друзья шутили, что одна сестра умная, другая красивая. С Леной я познакомилась много позже, но когда я посмотрела видеозапись, где ей лет тридцать, то поняла, о чём говорила Катя: Лена была в молодости редкостной классической красавицей. Но Катя тоже была необыкновенно привлекательна и хороша собой. Ей могли предложить руку и сердце через час после знакомства. Так произошло с Вайнером. Они познакомились в Москве, куда Александр приехал выступать. Катя не собиралась навсегда покидать Россию, а он был гражданином США, что затрудняло совместное проживание. «Меня бы устроил вариант Высоцкого и Марины Влади, — сказала ему Катя. — Только судя по длине волос, я была бы Высоцким, а ты Мариной Влади». У Вайнера, говорила она, были красивые вьющиеся волосы до пояса.

Катя рассказала, что в двадцать лет пыталась покончить с собой. Наглоталась таблеток. Но близкая подруга (имени Катя не называла) проснулась среди ночи, как будто почувствовав, что что-то не так, примчалась к ней, вызвала скорую, растолкала, не давала ей спать, заставляла ходить, поила кофе и т. п. Катю спасли, но поставили на учёт в психоневрологическом диспансере, где она должна была показываться раз в год. Ей там сказали, что у неё совсем другой психотип, чем у тех, кто склонен к самоубийству, что она совершенно нормальная (могу сказать по опыту нашего общения, что она была, может быть, самой нормальной из всех встреченных мною людей), но тем не менее попытка была. Ещё она говорила, что другие болеют какими-то не очень серьёзными болезнями, даже если они хронические, а она уж если болеет, так болеет: язва, псориаз, рак.

В ту зиму Лариса Шенкер, главный редактор двуязычного журнала «Слово\Word», организовала Катин концерт в двухгодичном общинном колледже в Бостоне. Я сообщила об этом своим знакомым, но многие не смогли пойти, потому что время было неудобное — 4 часа дня в воскресенье. Лариса не доверяла своей бостонской соучредительнице, хотела непременно присутствовать там сама и выбрала удобное для себя время. О некоторых деталях поездки я знаю со слов Кати. Одно отделение Шенкер отвела Кате, в другом выступал артист миманса. Многие были этим разочарованы, но Лариса, видимо, надеялась собрать таким образом большую аудиторию. Она не знала ещё, на что способна Катя, но после этой поездки полюбила её. Впоследствии Лариса охотно публиковала мои статьи о Кате, её стихи, давала рекламу Катиного сборника и всегда исключительно тепло её вспоминала.

К Кате пришёл за кулисы Натан Шлезингер и предложил устроить ей концерт, сказал, что сам отвезёт её обратно в Нью-Йорк. Он был известным в Союзе фотографом, работал в «Вечерней Москве», снимал международные кинофестивали, работал с модельером Славой Зайцевым, а в Америке стал антрепренёром российских знаменитостей, продюсером спектаклей с Фрейндлих, Смоктуновским, Стржельчиком и др. Катя отвечала, что не может нарушить договорённости с Шенкер. Натан считал, что это неправильно, на что она возразила: «Если бы я договорилась с вами, а потом отказалась, вам бы ведь это было неприятно?» Шлезингер согласился и ответил: «На вас нельзя обижаться. Вот я обиделся когда-то на Высоцкого, а он вскоре умер».

Элла Горлова, имя которой возникло впервые в связи с той Катиной поездкой в Бостон, познакомила нас с Натаном через пару лет в его ресторане «Санкт-Петербург», ещё в первом их помещении в Бруклайне. Потом ресторан переехал в Ньютон, расширился, стены его украсили великолепные горельефы художницы Тани Лоскутовой, и там я побывала, когда приезжала в Бостон с презентациями Катиной книги и дисков в сентябре 2006 года. Шлезингер помог мне сделать рекламу на радио. Я подарила ему Катин сборник, он показал мне стеллаж в своём кабинете, где стояли многочисленные книги известных авторов с дарственными надписями.

А в тот Катин приезд Элла предложила ей устроить домашник. Когда Катя сказала об этом Ларисе, та выступила против — она считала, что это помешает ей заработать на Катином концерте в колледже. Но Элла убедила Катю всё-таки дать концерт, и когда Лариса увидела, какой это был успех, сколько собралось изысканной бостонской публики, она попросила, чтобы Катя договорилась с Эллой о проведении ещё одного концерта, но отдала заработанные деньги Ларисе — ведь это она привезла её в Бостон. И Катя это сделала.