Когда гаснут звезды (ЛП)

Хихикая, я принимаюсь за еду, потому что, очевидно, ссора и последующее примирение вызывают у меня огромный аппетит. Мы болтаем за столом за завтраком, и я не могу отделаться от ощущения, что нахожусь впервые в хорошем месте за много лет. Я счастлива, но более того... я довольна. Мне полностью комфортно и приятно просто сидеть здесь в одежде Пакстона с ним, болтать и есть бекон.

Когда мы заканчиваем, и я потягиваю четвертую чашку, решаю поднять тему, о которой никогда не говорила ни с кем, кроме своих родителей:

― Я знаю, что упоминала, что люблю свою работу, люблю помогать семьям и детям в беде. Но... мне кажется, я никогда не говорила о том, почему именно я основала организацию «Желание на звезду». ― Беру себя в руки, делаю глубокий вдох.

Как будто Пакстон знает, что это серьезно, и ничего не говорит. Просто держит мои руки и сосредоточенно смотрит на меня, позволяя мне говорить.

― У меня был младший брат, Эзра. Он был на четыре года младше меня, с самыми кудрявыми и темными волосами, которые ты когда-либо видел. Он любил игрушечные грузовики и был одержим поездами... мы шутили, что он будет самым молодым в мире проводником или инженером. Когда Эзру было семь лет, он скончался от того же вида рака, что и у Райана. Болезнь забрала его улыбку, его энергию, его любовь ко всему тому, чем он занимался. Мне было всего одиннадцать, и я понятия не имела, как справиться с такой потерей. Долгое время я не могла видеть других детей, не испытывая эмоций... мои родители водили нас на семейную терапию, пока я не пошла в среднюю школу.

Пакс придвигает свой стул ближе ко мне, обе его руки теперь обхватывают мои.

― Деми, мне так жаль. Я понятия не имел...

Я улыбаюсь, в моих глазах стоят слезы.

― Все в порядке, и спасибо тебе. Это все еще больно по сей день. Но я стараюсь... стараюсь помнить хорошие времена. Я храню его фотографию на своей тумбочке, а его лицо ― в моей памяти. И именно поэтому основала компанию, чтобы вернуть хорошие времена таким семьям, как моя. Семьям, которые страдают, которые не могут вспомнить, как им было весело раньше. Для детей, которые страдают, у которых, возможно, нет времени или энергии, как у нас. Я хочу помочь им и почтить память Эзры. Это большая часть меня, и я хочу, чтобы ты это знал. Так что... вот оно.

Я никогда не говорила об Эзре, разве что с мамой. А говорить с кем-то, кто пережил его смерть... это было по-другому. Более эмоционально. Часто я была для нее опорой, поддерживала ее, пока она выплескивала свои эмоции и страдания.

Разговоры о хороших временах в его жизни, о его счастливых моментах... они приносили облегчение. Улыбка, растянувшая мой рот, была искренней и задорной. Я ужасно скучала по брату, но также была так благодарна за то, что он был в моей жизни.

― Спасибо тебе. Спасибо, что рассказала мне, что позволила узнать тебя таким образом. Я думаю, что ты очень смелая и невероятная женщина, которая дает этим семьям хоть немного надежды. Тот факт, что ты можешь смотреть, как эти дети проходят через то, что пережил твой брат... Я не знаю, смог бы я быть таким сильным.

Пакс притягивает меня к себе на колени, и я прижимаюсь к нему, греясь в тепле его объятий. Он кладет свой подбородок мне на макушку, и мы слушаем звуки города за окном.

Мне кажется, я никогда не была в более идеальном моменте.

ГЛАВА 27

ДЕМИ

— Поэтому я сказала девушке, делавшей мне маникюр, что мне нравятся закругленные, а не квадратные!

Толпа девушек, окружающих женщину, рассказывающую свою историю, хихикают, как будто это самая абсурдная вещь, которую они когда-либо слышали.

Я закатываю глаза, понимая, что, возможно, эта секция не так уж хороша, как кажется.

Впервые в жизни и впервые за все время знакомства с Пакстоном Шоу я официально сижу в секции жен и подруг. Это эксклюзивный клуб, ухоженные, накрашенные, натертые воском женщины вокруг меня приманивали и подлавливали профессиональных спортсменов, и их бриллианты и дизайнерские солнцезащитные очки ― тому подтверждение.

Я не знала, что это «не круто» ― носить номер своего игрока или любую другую экипировку, и вот я сижу здесь. В футболке Гепардов и джинсах, с моими любимыми белыми кроссовками. Большинство этих женщин в кожаных штанах, на каблуках или в откровенных блузках. Я чувствую себя таким аутсайдером, но так счастлива, что Пакс попросил меня посидеть здесь для него сегодня, что я ухмыляюсь и терплю.

— Не слушай этих шлюх. Мы называем их WAGS. ― Рядом со мной садится симпатичная рыжая девушка, ее наряд более непринужденный, чем у группы передо мной.

— О, ты не жена игрока? ― Я думала, что эта секция только для семейных.

— Нет, это я. Номер восемьдесят семь, Чарльз Уэст, это мой мужчина! ― Она вскидывает кулак и свистит. Некоторые из других девушек оборачиваются, чтобы посмотреть на нее, в их глазах презрение. ― Но я жена. Я посвятила себя карьере мужа и помогаю ему расти, а также воспитываю нашу семью и являюсь независимой женщиной. А те... те ― WAGS. Девушки, которые просто хотят титула и денег от свидания с профессиональным спортсменом.