Когда гаснут звёзды

— Только не говори, что ты жил в нищете и вечном презрении?

— Было и такое, — выдавил Штеппфан. — Несмотря на происхождение.

«Давай, сейчас самое время», — появилась мысль, призыв к действию, за который судья зацепился. В конце концов сейчас, опьянённый чувствами и коньяком, он может сказать то о чём трепещет душа, а завтра же из него и пытками это не вытянешь.

— Калия, я хотел бы тебе сказать, — аккуратно заговорил Даль’Кир, ощущая неприятную дрожь в коленях.

— Да, я тебя слушаю Са’Ира.

— Ты мне за… последнее время стала очень дорога. Калия, я…

Как бы Штеппфан не пытался быстро сказать накипевшее, он банально не успевает. Его наглым образом оборвали, когда другая рука погладила плечи Закареш, и послышался крепкий поставленный голос:

— Мессир, я позаимствую даму?

— Я сейчас вернусь, — отстранилась Калия, влившись в массу людей, скрывшись за вычурными кричащими нарядами.

Штеппфан ощутил себя беспредельно одиноким, стоя посреди толпы. Самый важный момент, самый чувственный был разбит. Возможно, это был единственный шанс сказать о чувствах. Мысль о том, что подобного может не представиться, что всю жизнь ему предстоит бессильно смотреть на неё и перемалывать бурлящие чувства, вызывала противную судорогу, прилив жара и разящий холод. Нужно что-то сделать.

— Мальчик, ты так можешь её потерять. Наверное, половина собравшихся следит за тем, как ты пытаешься её охмурить, — на этот раз внимание привлекла среднего роста дамы, от которой веяло чудесными духами, а сама она облачилась в чёрно-белый официальный наряд. — Если ты так будешь стоять столбом, то она проснётся с ним в постели, — последнее кольнуло Даль’Кира.

— И что вы предлагаете? — спросил судья, с опаской смотря на её маску скорпиона, на то, как вздымается в угрожающем жесте хвост насекомого.

— Есть выход, — дал подошедший с другой стороны высокий аэтерна в белом, немного сюрреалистичном, с толикой официозности, костюме, скрывший личность за маской, навеивающей образ выдры. — Через полчаса будет салют, и ты можешь её вывести взглянуть на него. А там и такое явление психики, как чувства и эмоции могут взять верх, и ты… сможешь найти ответ, которого ищешь весь день.

— А я думала, Лексиль, что ты искусен только в науках, — улыбнулась девушка. — А ты ещё и романтик.

— Я не всегда был архимагистром, погружённым в науки, госпожа Дижаам, — посмотрев её сторону, с тенью волнения говорил Мерраджиль. — В конце концов, не охота, чтобы все труды этого человека пропали зря. Он с утра ради неё бегает.

— Мессир, не могли бы вы тогда отвлечь того господина, — дёрнув за белый рукав, попросила Дижаам.

— Хорошо. Есть такая возможность.

Мерраджиль быстро пошёл вперёд. Архимагистр не чувствовал особо угрызений совести, когда его фужер «случайно» перевернулся возле статного незнакомца и вино ручейком полилось на спине мужчины. После пары криков и извинений, он быстро ретировался, ведомый Лексилем дабы почистить одежду.

— Парниша, — плечи судьи сзади обхватили смуглые пальцы Дижаам. — Действуй.

Штеппфан более уверенно шагнул в стону Закареш, подтолкнутый дамой. Он держал во взгляде только девушку в чудесном огненном платье и в красивейшей маске. Чуть-чуть смугловатая муза Даль’Кира на секунду предалась скуке, но подошедший парень бодрым и едва трясущимся голосом приковал её:

— Калия, я хочу с тобой поговорить.

— Я вижу. Ты весь вечер, Са’Ира, оказываешь знаки внимания. Только я не могу понять к чему.

— Я хочу тебе сказать важное… об этом.

— Пойми, не ты один что-то мне желал сказать, — чуть-чуть покачала головой Закареш.

«Действуй».

— Калия, сейчас будет салют… прошу тебя, пошли со мной.

— Да, Штеппфан, — взяла его за руку Закареш. — Пойдём наверх.

V

Звёзды погасшие

Спустя полчаса. Башня.

Свежий порывистый ветер обдувает лицо, холод предрассветного времени окутывает полностью, даруя удивительное чувство освежения. Прохлада приводит в сознание, но даже её настойчивость не способна отрезвить молодого судью, исполненного надежд и ощущения празднества. Он во истину опьянён, но не от выпитого, а от переполняющих чувств.

Штеппфан с ликующим чувством торжества стоял у самого края башни, в нефритово-тёплых глазах отражался слегка-пламенеющий край восточного горизонта. Над головой небесную твердь всё заливает россыпь рубиново-гранатных звёзд, свет неисчислимого количества сияющих астр прорывается сквозь холодно-сапфировую бездну, окутанную перистыми тёмными облаками. Каждый раз аркчане с непередаваемым восхищением смотрели на буйство небес, на тысячи тысяч дико сияющих хтонических звёзд, готовых обрушиться драгоценным дождём на землю и затопить всё светом. На миг может показаться, что над Арком открылись врата в бездну другой вселенной и в их души смотрит небо из иного мира, возвещающее об грядущих эпических событиях.