Когда герои падают

— Если не хотите, чтобы грязная рука Адриано касалась ваших трусиков, вам лучше собрать сумку самой, — крикнул мне вслед Фрэнки.

Я вздрогнула при мысли о том, что эти бандиты будут рыться в моих вещах, поэтому решила упаковать в сумку лишнюю пару нижнего белья на всякий случай, но не более того.

Я никак не могла попасть в логово беззакония Данте.

— Madonna Santa[46], у этой женщины стальные яйца — прокричал один из незнакомых мне мужчин достаточно громко, чтобы я могла услышать это в коридоре.

— Не хотел бы я быть боссом, — пробормотал другой.

— Ох, не знаю. — Фрэнки засмеялся, когда позади меня раздался звук их тяжелых шагов, и они шли по коридору, чтобы починить мою чертову дверь. — Я с нетерпением жду фейерверка.

Глава 14 Данте

Она влетела в дом, как северо-восточный зимний шторм, воздух потрескивал от статического электричества, ветер через открытые двери патио поднимался порывами, когда она выскочила из лифта и резко вошла на каблуках в гостиную, где я сидел в ожидании грома и молнии.

Было очевидно, что она плакала в какой-то момент, судя по легким пятнам макияжа под сверкающими серыми глазами, но я не мог представить, как она могла выглядеть уязвимой из-за слез, когда она представляла такую силу, стоя передо мной сейчас с руками, сцепленными на бедрах, и пылающими волосами, спутанными ветром, проникающим снаружи.

— У тебя хватает наглости требовать, чтобы я переехала к тебе только потому, что ты хочешь постоянного получения информации, — начала она, каждое слово было пронизано яростью и презрением. — Бедный маленький капо не может принять последствия своих действий? Тогда он не должен совершать преступлений. Ты пожинаешь то, что сеешь.

Я наклонил голову, скрестив ноги на противоположном колене, глубже усевшись на диван, изучая ее.

— Как уместно, потому что это посеяла ты.

Возмущение превратило ее тонкую, откровенно женственную красоту в нечто жесткое и смертоносное. Меня не должно было возбуждать видеть такую ярость в женщине. Никогда раньше не возбуждало, но что-то было восхитительно диким в ее энергии, как сейчас, статичный беспокойный голод, который, как я чувствовал, отражался в моей собственной крови.

Она была чертовски великолепна.

— Я и так уже выложилась по полной в этом деле, — возразила она, указывая на меня пальцем, будто это было заряженное оружие. — Мы только что добились того, что показания Мейсона Мэтлока были исключены, и десятки наших людей работают над выяснением, кто еще может быть свидетелем и что еще может быть у обвинения против тебя. Как, черт возьми, ты думаешь, что я заслуживаю такого обращения, уму непостижимо.

— Проклятие, Елена. — сказал я, щелкнув языком и покачав головой. — Я думал, что такая грубость ниже твоего достоинства.

Я наблюдал, как ее кожа потеплела от румянца, который я хотел попробовать на вкус своим языком. Было весело раззадоривать ее. Я искренне думал, что могу сидеть здесь и спорить с ней всю ночь.

— Я должна была знать, что шантаж это не для тебя, — шипела она, бросаясь вперед так, что могла нависнуть надо мной, когда я откинулся на подушки дивана.

Она была высокой женщиной, еще более высокой за счет этих чертовски сексуальных туфель на высоких каблуках, которые она всегда носила, но я нашел эту позицию скорее возбуждающей, чем пугающей.

В конце концов, я, вероятно, весил килограмм сто, и от мысли о том, чтобы схватить ее за запястье и повалить ее на себя, было практически невозможно удержаться.

Я воздержался только потому, что Фрэнки, Адриано и Марко стояли в дверях, наслаждаясь шоу, и я не хотел еще больше смущать Елену, не уважая ее личное пространство в присутствии моих мужчин.

— Ты действительно выставляешь меня настоящим злодеем, — сказал я ей, поправляя манжету, словно весь этот разговор мне наскучил, только чтобы почувствовать, как воздух вокруг нее раскалился от моей провокации. — Может, я просто пытаюсь быть героем, Елена?

Она фыркнула нелепо, более реально, чем я когда-либо ее видел.

— Заставив меня жить с тобой? Прости за драматизм, но хуже судьбы я не вижу.

Я провел кончиками пальцев по губам, наблюдая, как ее яростный взгляд упал на мой рот и задержался, прежде чем вернуться к моим глазам.

— Ты когда-нибудь задумывалась, что это может быть опасно для женщины, живущей одной в доме с системой безопасности? Женщины, которая стала известной сообщницей очень опасного человека с врагами, которые не остановятся ни перед чем, чтобы навредить ему.

— Не притворяйся, что ты пошёл не этот шаг, потому что у тебя доброе сердце, — усмехнулась она. — Ты сделал это только потому, что мог.

— Возможно, это тоже имеет место быть, — легко согласился я с широкой медленной улыбкой, которая преобладала на всем моем лице.

Она бесстрастно моргнула.

— Я ваш адвокат, мистер Сальваторе, а не ваш раб и не ваш солдат.

Ох, если бы только она знала правду о моей семье и ее истории взятия женщин-рабынь. Если бы она только знала, что Козима заплатила такую цену за рабство моему брату еще до того, как они полюбили друг друга.