Когда герои восстают (ЛП)

— Что это за шум? — позвал Фрэнки, когда он, Адди, Чен и Яко вошли в комнату из кабинета, где они занимались тем, чем занимаются мафиози в рабочее время.

Я смотрела на них с одной стороны, на свою кровную семью с другой, и у меня произошёл странный момент разъединения, когда два мира слились воедино.

— Мама, Себастьян, Бо? Это люди Данте: Адриано, Чен, Якопо и Фрэнки, — представила я, чувствуя внезапную робость и легкую тревогу.

Новый и старый мир Елены встречались, и у меня было предчувствие, что это может пройти гладко или так же катастрофично, как большой взрыв.

Тоска ворвалась в мою грудь, перехватив дыхание.

Если бы здесь был Данте, он бы прекрасно сгладил знакомство своим обаянием и теплотой.

Мама устало посмотрела на мужчин, как и Себастьян. Они привыкли к мафиози Неаполя, безжалостным, эгоистичным людям, которые готовы избить тебя, лишь бы украсть пятак.

Эти люди совсем не такими.

Я подошла к группе мужчин и встала между Фрэнки и Адриано, обняв их обоих. Фрэнки привык к физической ласке с моей стороны после того, как столько раз играл моего фальшивого партнера, но Адди выглядел шокированным, а затем более чем довольным.

Возможно, это смелый шаг, который явно удивил маму и Бо, судя по их широко раскрытым глазам, но я была рада, что сделала это, как только Чен и Яко прижались к моей спине. Мы образовали небольшой отряд, стоя там, в коридоре, и я знала, что, хотя Данте там, чтобы заставить их защищать меня, побудить их заботиться обо мне, они уже это делали

— Привет, — сказал Себастьян, первым шагнув вперед, чтобы протянуть руку Чену. — Я брат Елены, Себ.

— Я знаю, — признался Чен. — Я на самом деле большой поклонник.

— Что? — я подавила смех. —Серьезно?

Я ожидала этого от Марко, который знал о поп-культуре достаточно, чтобы написать книгу, но меня шокировало, что суровый и серьезный Чен, который был весь в цифрах и эффективности, наслаждался драматическими фильмами моего брата.

Чен бросил на меня холодный взгляд.

— Что? У меня не может быть хорошего вкуса?

Себастьян рассмеялся, дружески похлопав другого мужчину по спине.

— Конечно, может. А теперь расскажи мне свой любимый фильм.

Лед тронулся под тяжестью этого обмена, другие мафиози посмеивались над Ченом, когда он легко вступил в дискуссию с моим братом, который любил говорить только о своей работе.

— Иди познакомься со всеми, мама, — позвала я ее, а когда она заколебалась, взяла ее за руку и отвела обратно к друзьям. — Это моя мама, Каприс.

Фрэнки шагнул вперед, взял ее руку и поднес к своим губам.

— Sei troppo giovane per essere una madre.

Вы слишком молоды, чтобы быть матерью.

Я закатила глаза от его возмутительной лести, но мама рассмеялась и настояла на том, чтобы он называл ее мамой, а не Каприс.

Бо появился рядом и завел с Адди и Яко разговор о Янки, который в считанные секунды перерос в страстные дебаты о том, как проходит их сезон.

В течение двадцати минут все переговаривались друг с другом, будто знали друг друга много лет. Я сидела на табурете у островка и смотрела, как мама раскатывает тесто для традиционного рождественского тимбало (прим. Тимбалло — итальянское запечённое блюдо, состоящее из макарон, риса или картофеля с одним или несколькими другими ингредиентами), которое она готовила каждый год, а Бо рядом с ней нарезал кубиками помидоры, а Адди по другую сторону от него нарезал баклажаны.

— Кажется, вы устраиваете вечеринку.

Все посмотрели на Сальваторе, который вошел из лифта, держа за руку Аврору, а Бэмби шла сзади с пакетами своих продуктов.

Воздух в комнате загудел, как только мама встретилась взглядом с Торе.

— Кто-нибудь приглашен? — спросил он голосом, несущим, но мягким.

Я могла прочитать на его лице предвкушение надежды через всю комнату.

Даже те, кто не знал историю отношений между мамой и Торе, смотрели между ними, следя за напряженными линиями, четко выписанными в воздухе.

Сначала казалось, что мама собирается отказать ему в канун Рождества, но потом она посмотрела на меня, и ее взгляд наполнился страхом.

Меня немного испугала мысль о том, что моя пятидесятилетняя мать все еще может бояться своих эмоций. Мужчины, который так явно обожал ее.

Однако, очевидно, я все понимала.

— Coraggio, мама (пер. с итал. «храбрость»), — сказала я под дых, протягивая руку, чтобы сжать ее несмотря на то, что она была покрыта манной мукой. — Coraggio.

— Va bene (пер. с итал. «хорошо»), — сказала она, сделав глубокий вдох. — Входи, Сальваторе, и представь меня bella principessa в твоих руках. (пер. с итал. «красивой принцессе»)

— Это я! — воскликнула Аврора, подняв руку вверх. — Я Рора.

— Сильное имя для сильной девочки, — сказала мама, зная, что сказать.