Когда говорят мертвецы. 12 удивительных историй судмедэксперта

Первое, что бросается в глаза при вскрытии: труп выглядит так, будто его надули, лицо опухшее, живот выпирает даже в лежачем положении, торс хрустит при нажатии. На снимках компьютерной томографии в мягких тканях тела видны маленькие черные точки — это пузырьки воздуха. Их быть не должно. Также между легкими и плеврой обнаруживается большое количество свободного воздуха, как и в мышцах, и в подкожно-жировой клетчатке, везде. Человек, которого вентилировали правильно, не может так выглядеть. В грудные полости попало большое количество воздуха: мы диагностируем напряженный пневмоторакс с массивной эмфиземой мягких тканей. Благодаря компьютерной томографии причина такого положения вещей находится быстро: «Хорошо видна вентиляционная трубка, вставленная через заднюю стенку трахеи».

Мы также можем видеть, где именно была разорвана трахея, ведь канюля[10] все еще находится в горле умершей. Дело в том, что есть такое правило: как только констатируется неясная или неестественная смерть, никому не разрешается проводить никаких манипуляций с трупом, выдергивать трубки или снимать оборудование.

Через несколько дней протокол вскрытия готов. Из немногочисленных больничных записей мы делаем вывод, что причиной остановки сердца, вероятно, было раздражение блуждающего нерва. К сожалению, у нас мало информации о последнем часе жизни Анны. И разве это не подозрительно, что записи обо всех лекарствах и манипуляциях, которые проводились до и во время реанимации, такие скудные, ведь они, по сути, должны занимать несколько страниц. Теперь мы можем полагаться только на собственные выводы.

Мы понимаем, что наше заключение будет подобно взрыву бомбы и вызовет переполох. Ведь нам придется предъявить серьезные обвинения нашим коллегам:

«Почему неправильное положение трахеотомической трубки не было обнаружено лечащими врачами в экстренной ситуации, с судебно-медицинской точки зрения установить не представляется возможным. Прежде всего, лечащие врачи должны были заметить массивную эмфизему мягких тканей с образованием воздушных карманов. В сочетании с непродуктивной вентиляцией […] следовало отреагировать немедленно».

На наш взгляд, Анна вполне могла выжить после остановки сердца:

«Учитывая отсутствие сопутствующих заболеваний, следует предположить, что реанимация женщины могла бы быть успешной, если бы проблема вентиляции была обнаружена и своевременно устранена. В конечном итоге пациентка скончалась от неправильно выполненных реанимационных мероприятий».

Это серьезное обвинение, ведь теперь врачей будут подозревать в убийстве по неосторожности. Прокуратура немедленно приступает к расследованию. Клиника и медицинская бригада тоже быстро обращаются к юристам и требуют провести контрэкспертизу. В институте мы готовимся к длительному судебному разбирательству по делу о злоупотреблении служебным положением. И с нами, как с представителями стороны обвинения, конечно же, никто не будет церемониться. Но это тоже часть профессии судебного медика. Тот, кто думает, что медик из профессиональной солидарности никогда не выступит с обвинениями против другого, ошибается. Мы, судмедэксперты, в нашем профессиональном понимании принципиально держим нейтралитет. Мы ищем причины смерти независимо от того, против кого могут быть выдвинуты обвинения. И наоборот, мы оправдываем подозреваемых независимо от наших симпатий и не принимая в расчет чувство справедливости.

Тем не менее для полноты картины я должен отметить следующее: случай Анны — совершенно исключительный Врачи не делают фатальных ошибок постоянно, даже наоборот. Я редко сталкиваюсь с реальными фактами злоупотребления служебным положением в своей работе, а вот с обвинениями в этом — достаточно часто. Даже если родственники воспринимают это субъективно по-другому, со статистической точки зрения, при клиническом лечении тяжелобольных или травмированных ошибки совершаются редко. Это подтверждается ежегодно десятками вскрытий, которые мы проводим для выявления возможных медицинских ошибок. В подавляющем большинстве случаев мы не находим ничего, что указывало бы на смерть по вине врача.