Когда я падаю во сне

– Моя машина за углом, – сообщил Джексон, будто прочитав мои мысли.

Он взял меня за руку, и мы побежали. Как раз вовремя: раскатисто грянул гром, облака разверзлись, и на землю обрушился ливень. Забравшись в машину, мы взглянули друг на друга и расхохотались: оба мокрые до нитки.

– Надеюсь, дождь скоро кончится, – сказала я, вглядываясь в туманную мглу. – Хочу еще потанцевать.

Джексон заправил мокрую прядь волос мне за ухо.

– Думаю, нам будет чем заняться, пока ждем. – Его ладонь легла мне на затылок.

Да, целоваться он умеет. Я столько об этом мечтала, но, как ни странно, не почувствовала искры. Ни блаженного трепета, ни бабочек в животе, ничего подобного. Ощущения обострились: прикосновение его губ, вкус пива, барабанная дробь дождевых капель – все чувствовалось особенно ярко и четко. Я открыла глаза. Память, словно мощный прожектор, высветила правду: Джексон впервые поцеловал меня, хотя прикасался ко мне не в первый раз.

В машине витал незнакомый аромат женских духов. Я вспомнила, что Джексон опоздал на танцы, и резко отстранилась.

– Ты чего? – удивленно спросил он.

Не успела я ответить, как Джексон снова принялся целовать меня. Он шарил рукой по моему телу, пока не нащупал грудь.

– Пожалуйста, не надо, – попросила я.

Мой голос дрожал. Иллюзии разбились о реальность, и мне стало дурно.

– Да ладно, ты же не всерьез, – усмехнулся он.

В свете фонаря блеснули белые зубы, придав его лицу хищное выражение.

– Всерьез. – Внезапно мне стало ясно: все, что Мейбри говорила о Джексоне, – чистая правда.

В памяти всплыли непрошеные воспоминания. В день перед выпускными экзаменами Джексон пригласил меня на лодку его отца. «Только ты и я, – сказал он. – Хочу познакомиться с тобой поближе». Он повел меня в каюту с двуспальной кроватью и смятыми простынями, и я пошла, потому что была влюблена.

Я уперлась руками ему в грудь и отодвинула от себя.

– Тогда, на лодке… ты сказал, это было нечто особенное. Ты каждой девушке так говоришь?

Его улыбка увяла – то ли от стыда, то ли он решил соблюсти приличия.

– Ну, пожалуй, не каждой. Но если я так говорю, то действительно хочу, чтобы девушка почувствовала себя особенной.

Перед глазами заплясали цветные пятна – то ли от гнева, то ли от недостатка воздуха. Джексон принял мое молчание за знак согласия, поэтому снова наклонился ко мне, шаря по спине в поисках молнии.

– Прекрати! – крикнула я, уперлась одной рукой ему в плечо, а второй попыталась найти дверную ручку.

– Да ладно, раньше ты не была такой недотрогой. – Джексон наконец расстегнул молнию и крепче прижал меня к себе.

Какая же я идиотка!

– Хватит! – заорала я и стукнула кулаками куда придется. Хотелось крикнуть, но слова застряли у меня в горле.

Водительская дверь распахнулась. Кто-то вытащил Джексона наружу.

Моя дверь тоже открылась, и я едва не разрыдалась от облегчения, узнав Мейбри. Она помогла мне выбраться и застегнула молнию.

– С тобой все в порядке?

Я кивнула, и тут мое внимание привлекли звуки борьбы.

– Ты совсем охренел? – заорал Беннетт, тряхнув Джексона за ворот рубашки, так что голова у того мотнулась из стороны в сторону.

Джексон схватил Беннетта за грудки и вырвался.

– Не твое дело. Не видишь, я с девушкой.

Беннетт ткнул его пальцем в грудь:

– Это не просто какая-то девушка, а Ларкин.

Джексон снова хищно оскалился:

– Думаешь, я не в курсе? Уж поверь, я знаю ее лучше, чем ты.

– Ты что имеешь в виду? – предостерегающе прорычал Беннетт.

– Молчи, Джексон, – вмешалась Мейбри. – Садись в машину и вали отсюда.

– Ты что имеешь в виду? – повторил Беннетт и еще раз встряхнул Джексона.

Оба одного роста, но Беннетт – гибкий и мускулистый, а Джексон сложен как бульдог. Если подерутся, это плохо кончится для обоих.

– Да ладно, Беннетт, разве ты не делал ставки в выпускном классе? Все ребята из команды ставили. Я заработал кучу денег. Правда, пришлось попотеть: Ларкин тогда выглядела совсем не так круто, как сейчас, но я закрыл глаза и справился с делом. – Он кивнул в мою сторону. – Я решил, она задолжала мне второй раунд.

– Хватит! – процедила Мейбри.

– Да-да, это правда, Мейбри, – с наигранным удивлением заявил Джексон. – Ты заставила меня вернуть парням деньги, заработанные честным трудом, а потом отдала мне все, что тебе заплатили за возню с малышней, и даже сходила со мной на свидание, только бы я никому не рассказывал, что лишил Ларкин девственности на спор. Кстати, за тобой тоже должок. Мне тогда не удалось пробраться дальше лифчика.

Я невольно отступила. Капли дождя вонзались в крышу машины, словно пули.

– Это правда? – спросил Беннетт, в упор глядя на меня. – Джексон говорит правду?

Я покачала головой. На спор? Нет, неправда. Быть того не может. Но потом взглянула на Мейбри и поняла: еще как может. Она пыталась меня защитить, а в результате получила сотрясение мозга.

– Скажи ему, Ларкин, – встрял Джексон. Он по-прежнему улыбался, наслаждаясь произведенным эффектом. – Давай, расскажи, как умоляла меня, как признавалась мне в любви. Тебе ведь хотелось, чтобы я стал у тебя первым.

Беннетт замахнулся. Мейбри остановила его.