Когда я падаю во сне

– Как думаешь, почему мама заинтересовалась фондом и страховкой? – наконец спросила Ларкин, задумчиво жуя сыр.

Сисси изо всех сил постаралась сохранить спокойствие и продолжить трапезу, но яичница показалась ей безвкусной, как картон.

– Не знаю. В последний раз мы ездили туда, когда твоя мама была совсем маленькой. Я думала, Айви совершенно забыла о Карроуморе, но после твоего рождения она решила учредить фонд и вложить туда дом и остальное имущество.

Мэк положил ладони на стол, и Сисси заметила золотое обручальное кольцо. Он много лет его не носил.

– Мы с Беннеттом думаем, это из-за того, что землей заинтересовались застройщики. Наверное, мама пыталась установить стоимость недвижимости.

Сисси медленно положила вилку на край тарелки, силясь подобрать правильные слова.

– Я действительно разговаривала с застройщиками. Всего один раз и лишь потому, что они сами пришли ко мне. Я только хотела узнать, что им нужно. Возможно, Айви стало об этом известно, но она ничего мне не сказала.

– В любом случае это было не спонтанное решение с ее стороны. Джексон говорит, мама приходила к нему и интересовалась выплатами по страховке.

– Правда? – Сисси налила себе кофе, пролив половину на блюдце.

– Да, Джексон так сказал.

– Она выглядела расстроенной?

– Он не упоминал. У тебя есть догадки, с чем все это связано?

– Никаких. Ты же знаешь свою маму: она вечно ищет новых ощущений, чтобы отвлечься и почувствовать себя счастливой. Помнится, у нее была идея сделать из Карроумора колонию художников. Возможно, ей казалось, ты согласишься на это скорее, чем я.

Ларкин нахмурилась:

– Вряд ли, ерунда какая-то. Вот еще один вопрос, который необходимо будет задать, когда она очнется.

Сисси обменялась взглядами с Мэком.

– Ты права, деточка. Нам просто нужно набраться терпения.

После завтрака Мэк уехал в больницу, а Ларкин ушла на пробежку. Сисси заварила кофе, вышла на крыльцо к Битти и поставила чашку на столик, убрав с глаз сигареты и зажигалку.

– Я знаю, ты все слышала, – сказала она, глотнув кофе. – Ты же специально оставила дверь открытой. Как считаешь, что было у Айви на уме?

– Ты ее мать, тебе виднее, – невозмутимо парировала Битти. – Наверное, это как-то связано с лентой, которую она держала в руке, когда ее увозили в больницу. Там было написано что-то насчет Маргарет.

– «Я знаю про Маргарет». – Сисси опустила взгляд. – Айви всегда знала, что ее мама погибла при пожаре. Понятия не имею, что еще она могла выяснить.

Битти посмотрела на нее в упор.

– Помимо очевидного? – Она рассмеялась лающим смехом. – Если Айви что-то и узнала, то не от меня. Я считаю, нужно будет все рассказать, когда она придет в себя. Правда, вряд ли это что-то изменит.

Сисси сделала слишком большой глоток и обожглась.

– Ты же знаешь, я всегда желала ей добра, пыталась защитить от жизненных невзгод, но у меня ничего не вышло. Айви была счастлива лишь с Эллисом и после рождения Ларкин.

Битти неожиданно взяла ее за руку.

– Маргарет поступила бы точно так же, если тебе от этого станет легче. Она наверняка одобрила бы все твои действия.

– Думаешь, она простила бы меня? – невольно вырвалось у Сисси.

Ей никогда не хватало духу высказать эту мысль вслух.

– За что? – взгляд у Битти остался таким же дерзким и вызывающим, как в юности.

Сисси отвернулась, не желая отвечать на вопрос. Наконец, не выдержав молчания, она подняла голову и встретила немигающий взгляд подруги.

– За то, что не смогла ее спасти.

Битти встала, так и не притронувшись к кофе.

– Ты спасла ее дочь. Маргарет была бы тебе благодарна. Надеюсь, ты это понимаешь.

Сисси кивнула, не поднимая глаз.

– Я еду в больницу. – Битти взяла сигареты и зажигалку. – Увидимся там.

Сисси медленно покачала головой:

– Знаешь, она все еще здесь, наша Айви. Ее тело лежит в больнице, но душа тут, рядом. Она пытается поговорить с нами, только мы ее не слышим. Совсем как раньше: ей снились кошмары, а я ничем не могла помочь.

– Ей понадобится твоя помощь, когда она очнется.

– А если не очнется? – едва слышно прошептала Сисси.

– Очнется, никуда не денется, – убежденно заявила Битти. – Айви – Дарлингтон. Помнишь, как говорила Маргарет? Дарлингтоны в родстве с солнцем и луной, поэтому их всегда озаряет свет. На небе было затмение, но оно скоро пройдет. У меня предчувствие.

Сисси выпрямилась и расправила плечи, оглядывая подругу, ее широкие легкие брюки и кожаные сандалии, испещренные каплями краски. Айви многое взяла от них обеих. Они почтили память Маргарет, вырастив ее дочь. Но за долгие годы Сисси уяснила непреложную истину: тысячи добрых намерений не могут перевесить одну-единственную непростительную ошибку.

– Надеюсь, ты права, – произнесла она. – Не переживу, если с Айви что-нибудь случится.

Битти смяла сигаретную пачку. Хруст картона заглушил стрекот цикад.

– Переживешь. Любовь, которую ты хранишь в сердце, поддерживает тебя, заставляет двигаться дальше. Ты всю жизнь так прожила и вряд ли уже изменишься.

Она собралась уходить, но Сисси окликнула ее.

– А ты? Что поддерживает тебя даже в самые темные времена?

Битти опустила взгляд на смятую пачку.