Когда я вгляделся в твои черты (СИ)

Он вообразил себя увядшим цветком магнолии, втоптанным в осеннюю слякоть, затерявшимся в желтоватой траве, усеянной прозрачными каплями дождя.

Для того, чтобы избрать меру наказания, учительница литературы обоих отвела к классному руководителю, по совместительству учителю истории и мировой культуры, Эрвину Смиту.

— Йегер, значит? Опять, — со сдержанным недовольством констатировал он. — Вы у нас завсегдатай в любой заварушке. Но от вас, Аккерман, не ожидал.

— Да это же чистой воды случайность! — Эрен не оставлял попыток сгладить ситуацию.

— Нет, это из-за нашей безответственности, — вновь вмешалась Микаса.

«Зачем ты нас обоих топишь? Сумасшедшая… Совсем тебя не понимаю».

— Что ж, — задумчиво изрёк Эрвин, приложив большой и указательный пальцы к подбородку, — заставить вас подбирать осколки я не могу, поскольку это травмоопасно. Но вы должны научиться уважать чужой труд и бережно относиться к имуществу школы… Останетесь вместе прибираться в литературном классе: протрите доску и подметите пол. После можете идти домой.

«Как будто нам этого в волонтёрском центре мало», — с досадой подумал Эрен.

Учительница литературы с заметной неловкостью отвела учеников в свой класс, вручила по швабре и вышла по делам — не собиралась стоять у них над душой, заставляя чувствовать себя излишне виноватыми. Наказание виделось ей вполне исчерпывающим. Микаса с невозмутимым спокойствием взялась за работу, Эрен же действовал резко и размашисто, вкладывал в каждое движение обиду и разочарование.

«Все, кого я знал, вновь заполняют мою жизнь. Семья, наставники, друзья — нас будто связывает незримая ниточка прошлой жизни. Ко мне вернулись все, кроме неё. Но что до боли смешно — мы с Микасой поменялись ролями, в то время как другие продолжают играть прежние».

Эрен раздражённо отпихнул подошвой клочок бумаги в пыльную кучу и заметил на губах Микасы усмешку. Это разозлило его ещё сильнее, и он чуть не пыхтел от злости, нервно покусывая нижнюю губу.

И вдруг она засмеялась. Так светло, так самозабвенно нежно. Этот смех больше не спрашивал разрешения, не искал оправданий. Глядя Эрену прямо в глаза, она состроила гримасу, пародирующую его надутую физиономию. Через классную комнату пролетел широкий ослепительный луч и ударился о стену. Эрен в изумлении смотрел на Микасу — родную и в то же время незнакомую: она отвернулась к окну и продолжила тихо посмеиваться, обняв обеими руками себя за плечи — вся охваченная сиянием, словно была соткана из солнечного света и невыразимой печали влюблённого мальчишки.

Комментарий к 2. Магнолии в залитом солнцем саду

Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_3886

Группа автора: https://vk.com/public24123540

========== 3. В тот вечер, наполненный счастьем ==========

По опустевшим и рано стемневшим улицам листва неслась наперегонки с Эреном, спешащим на уроки танцев.

Жан смеялся над ним до коликов: «Все нормальные секции разобрали, Йегер? Осталась только девчачья фигня?» Правдой это было лишь отчасти. Эрену действительно пришлось выбрать кружок танцев от безысходности, но «чисто мужские» уроки техники и работа по дереву были ему неинтересны, научные секции попросту скучны, а рисование и скульптура выходили скверно. Вдобавок выяснилось, что на кружок ходит Микаса, и это зажгло в нём огонёк хоть какой-то заинтересованности. Поначалу он переживал и злился из-за скептических усмешек друзей, но в итоге нашёл в танцах лекарство от скуки и глоток новизны.

Стоило Эрену взглянуть в лицо преподавателя на первом занятии, как его голову начали переполнять всё новые яркие воспоминания о былом.

Объездившая полмира, прожившая четыре года в Америке Ханджи Зоэ решила вернуться на родину после развода с мужем-аргентинцем и открыла в Сигансине школу джазовых танцев для взрослых. Спустя некоторое время давняя мечта делиться опытом с детьми взяла верх, и долгие годы пылящийся на полке диплом педагогического вуза пришёлся кстати. Зажигательная и эксцентричная, она стала любимицей своих учеников, а также их добрым другом и наставником.

Эрен чувствовал, как в груди разливается тепло от звука её голоса, от этой знакомой будоражащей кровь энергетики, и плохо слушал почти получасовой рассказ о жизни в штатах и краткую историю преподаваемого ею направления. Ханджи не выбирала что-то одно («это же так скучно!») и разучивала со своими подопечными целый комплекс элементов различных ответвлений свинга¹{?}[Группа танцев под музыку джаза, развившихся в поздние 1920—1940-е, и в том числе современные произошедшие от них стили.]: от линди-хопа и джиттербага до джайва и сванго²{?}[Комбинация аргентинского танго и свинга.]. Она не ставила перед собой цели сделать из них будущих профессионалов, ей хотелось, чтобы танцы стали для детей отдыхом души и тела, полем для импровизации, способом раскрепоститься. Команды для конкурсных выступлений Ханджи формировала на платных занятиях в собственной школе.