Когда я вгляделся в твои черты (СИ)

― Можем отпраздновать наш общий выигрыш, ― сгорая от смущения произнесла она и ухватилась за манжету рукава зелёной джинсовой куртки. ― Вдвоём.

Внутри зрачков Эрена затрепыхались огоньки восторга и смятения. Микаса крепче сжала ткань его куртки и легонько оттянула. Её решимость была очаровательна.

«Зачем ты делаешь это? ― пронеслось в голове Эрена. ― К чему этот кроткий и блудливый взгляд?» ― От нестерпимого желания у него задрожали колени, совсем как у безвольного юнца.

― Молчишь… Ты боишься меня? ― невинно поинтересовалась она.

Её мягкость почудилась ему коварной: словно Микаса привязала его к кровати.

― Почему ты просишь меня об этом? ― сдержанно спросил Эрен, не позволяя себе сдаться на милость похоти.

― Потому что я… я…

Микаса сглотнула, пытаясь справиться с приступом паники. «Это простой вопрос. Успокойся и скажи ему. Скажи, глупая, это несложно! Ведь это же правда — ты любишь его. Ну же! Теперь вслух…»

― Потому что я… я… ― Она в ужасе прикрыла ладонью рот и лишь испуганно таращилась на него беглым взглядом.

― Ясно. Давай не будем наступать на те же грабли, хорошо?

Он деликатно отнял от себя руку Микасы. Её лицо сделалось бледным и пустым. Эрен выбросил окурок в урну, кивнул на прощание и побрёл вдоль липовой аллеи. Микаса обратила взгляд в сторону проезжей части и захотела броситься под колёса тронувшихся на зелёный свет автомобилей.

Она вернулась домой удручённая и без сил. На расспросы дяди Леви отвечала с неохотой, постоянно уходила в собственные мысли, и ему пришлось чуть не силком накормить её обедом. Сытость разморила Микасу, она вяло поблагодарила своего ворчливого фея за еду и поднялась к себе в спальню, где тотчас плюхнулась на кровать и провалилась в сон.

Открыв глаза, Микаса сощурилась от ослепительного солнечного света, повисшего над рыночной площадью. Она шла под руку с Жаном, и тот о чём-то без умолку говорил с Армином. Приложив ко лбу козырьком ладошку, Микаса изучала торговые ряды.

― Этот зной меня убьёт, ― сетовал Кирштайн. ― В шляпе жарко, без шляпы получу солнечный удар. Кошмар!

― Энни сегодня мне тоже жаловалась: беременность и так приносит ей дискомфорт, так ещё и погода эта…

«Куда мы идём? Какой сегодня день? Точно… Арлерты приехали в гости, мы идём за грушами для Энни и рыбой, которую я собиралась приготовить на ужин. Так много света, так много людей… Но почему мне одиноко? ― Она притронулась подушечками пальцев к шраму на правой скуле, затем скользнула к шее ― Шарф! Я его потеряла?.. Сегодня ведь жарко, я оставила его дома. Оставила. Жалко».

― Погляди, какая красота, Армин! ― Жан указал в сторону витрины небольшого магазинчика мужских аксессуаров. ― Давно хочу прикупить новый галстук.

― Вы идите вдвоём, если хотите, — обратилась к ним Микаса. — Я загляну на выставку заморских товаров: неделю назад соседка говорила, что привезут показать что-то интересное.

― Мы быстро, не переживай, ― успокоил её Жан и наспех поцеловал в губы.

Как только он вместе с Армином скрылся за дверями магазинчика, Микаса вопросительно прикоснулась к уголку губ и виновато посмотрела себе под ноги. Она без интереса пробиралась сквозь толпу зевак, глазеющих на диковинные иностранные вещицы, и пустота всё глубже забиралась в её сердце. Пустота была запечатана в брусках мостовой, ютилась под крышами домов, разносилась по воздуху чужими голосами и качалась на стебельках колокольчиков. Микаса существовала в пустоте этого города, но до сих пор не могла почувствовать себя дома. Не могла уже давно.

Подняв голову, она приметила длинный стенд, увешанный маленькими карточками. «Выставка фотоателье Ганса Милтона» ― значилось на вывеске. Иностранец в жёлто-зелёном элегантном костюме театрально размахивал руками перед увлечённой публикой и рассказывал об этапах проявки фотографии. Микаса прошлась вдоль стенда, с восхищением изучая экзотические пейзажи и диковинных зверей, далёкие страны и застывшие позы людей. «Юноша в марлийском порту», ― прочитала она под одной из фотокарточек и взглянула на изображение: родной высокий силуэт на фоне сверкающей морской воды, тёмные острые пряди, обрамляющие печальное задумчивое лицо, широкая ладонь прижимает к бедру шляпу ― она это уже видела. Очень давно.

«Словно никогда не уходил».

С годами Микасе казалось, что память начинает подводить её. Что она стала забывать его голос, походку и черты. Ей было страшно, что однажды от Эрена не останется ничего, лишь эхо далёких дней. Но теперь он вновь стоял перед её глазами ― неизменно юный и бесконечно милый.

― Сколько стоит эта фотография? ― сама себе не веря спросила она мужчину в жёлто-зелёном костюме.

― Мадам, мои произведения не для продажи.

«Как и магнолии, похожие на первую любовь… Погоди, причём здесь магнолии? Неважно…»

Недолго думая Микаса достала кошелёк и высыпала на стол перед фотографом всё, что у неё было.

― Прошу, позвольте вернуть его домой, ― тихо взмолилась она.

― Вы знаете человека с этой фотографии, мадам?