Когда я впущу тебя

Тишина как в могиле. Так ведь, кажется, говорят? Казалось, именно этого она ждала. Ной впервые со дня своего рождения не просыпался всю ночь, значит, она отдыхала целых девять часов, она даже не просыпалась в холодном поту среди ночи и не проверяла, дышит ли он, как бывало в прошлом, когда ребенок не просыпался каждые три часа. Было очевидно, что ей стоит уже отдохнуть. Если бы она спокойно проснулась, никуда не торопясь, и, потянувшись в сторону, наткнулась бы на сладко посапывающего рядом с ней Адама, придвинулась бы к нему поближе, подлезла бы ему под руку, как делала до появления в их жизни маленького дьяволенка, то это было бы идеальным началом дня. Вместо этого она проснулась резко и не смогла понять, что же ее разбудило. Вероятно, это Адам отправился в туалет, но когда она потянулась к его подушке, чтобы устроиться на ней, то обнаружила, что его сторона кровати холодная, а его телефона нет на прикроватной тумбочке.

Она буквально вытянула себя из кровати и приоткрыла шторы. Его машины не оказалось на подъездной дорожке. Проклятье – сейчас позднее, чем она думала? Грудь болела от веса накопившегося молока, но снаружи все еще было темно. Хотя в эти дни все время казалось, что темно, ведь зима вступала в свои права. Может, Адам повез Тоби куда-то завтракать? Они тихо выскользнули из дома, чтобы дать Элеоноре и Ною спокойно поваляться в кровати? Ведь они это заслужили. Мысль показалась настолько великолепной, что она разочаровалась, проверив время на телефоне – пять минут восьмого. Они никак не могли встать так рано и уйти. Вначале Элеонора почувствовала опустошенность, затем беспокойство. Где Адам? Вчера вечером он не упоминал, что ему надо пораньше на работу, а он никогда не поднимался до звонка будильника в семь сорок пять. Сколько раз она не могла уснуть до шести часов после кормления в два ночи и молилась, чтобы он физически почувствовал это, пробудился от глубокого сна и взял на руки Ноя, а она сама заползла бы в кровать, чтобы поспать еще полтора часа. Но Адам ни разу не открыл глаза, пока не зазвонит будильник.

Элеонора набросила халат, сунула ноги в тапочки, прошлепала по площадке на втором этаже и вниз по лестнице, одним глазом посматривая на экран видеоняни. Третья ступенька снизу издала свой фирменный стон. Элеонора все еще надеялась, несмотря на отсутствие машины на подъездной дорожке, застать Адама в кухне с накрытым на столе традиционным английским завтраком. Но в нижней части дома оказалось так же тихо, как и наверху.

С трудом сдерживая нарастающую панику, она два раза набрала номер Адама, попутно занимаясь обычными утренними делами – поджарила тост, выложила кашу для Тоби в тарелку и все это время держала телефон между плечом и ухом. Когда она сдалась и бросила трубку на кухонный стол, из динамиков видеоняни стали доноситься тихие недовольные звуки, напоминающие радиопомехи.

Адам, как обычно, перезвонил именно в тот момент, когда Ной заорал в полный голос, в панике от того, что проснулся в одиночестве и, вероятно, изголодался после целой ночи без молока. Где, черт побери, она оставила телефон? Она держала его в руке всего четыре минуты назад… Да, в кухне. Она подхватила Ноя и побежала туда, но как только добралась до трубки домашнего телефона, тот прекратил звонить. И тут же она услышала мелодию звонка мобильного наверху. К тому времени, как она ответила, личико Ноя приобрело красновато-коричневый оттенок, а Элеонора устала и рассвирепела.

– Ты где? – Она тщетно попыталась скрыть раздражение.

– Я рано проснулся и не мог больше заснуть. Подумал, что лучше сходить в спортзал, чтобы не разбудить тебя и детей.

– В спортзал?

Адам не ходил в тренажерный зал больше года, а сегодня утром вдруг превратился в мистера Мотиватора?[15]

– Ну, я же говорил тебе, что хочу снова начать.

Да, он это упоминал. Один раз. Элеонора тогда ответила ему, что если он хочет возобновить тренировки, то ему придется ходить в спортзал до работы – дети и так скучают по нему по вечерам. Просто она не ожидала, что он на самом деле туда пойдет.

– А тебе не пришло в голову, что если ты рано встал, то можно было бы сделать что-то из домашних дел или собрать Тоби в школу, как это сделала бы я?

Адам вздохнул, и Элеонора представила, как он потирает лицо.

– Элеонора, я не хочу ругаться. Мне просто хотелось выделить какое-то время для себя.

– Время для себя? – рассмеялась она.

– Мы это уже обсуждали. Работа не считается. Я не трачу это время на себя. У тебя есть твои пятницы. А что есть у меня?

Ей хотелось спросить, чем его не устраивает время с ней, или заметить, как было бы хорошо для разнообразия просыпаться в одной кровати. Ведь в последнее время он спускается утром вниз и находит ее отключившейся и пускающей слюни на диван. Но Ной уже охрип от крика, требуя свой завтрак, а Тоби уже чем-то громыхал в кухне. Она могла только представить, какой беспорядок он устроил там, наливая молоко в чашку с хлопьями.

– Хорошо, желаю удачного рабочего дня, дорогой. Я люблю тебя.

* * *