Когда я закрываю глаза

Вдруг кто-то потряс меня за плечо. Я ненароком стукнулась головой о боковое стекло и села прямо. Дыхание сбилось, я быстро моргала – не сразу поняла, что все хорошо.

– Приехали, – прошептал папа, отстегивая мой ремень безопасности, потому что я была немного не в себе.

Дождь все моросил. Наверное, его однообразный перестук усыпил меня. Мы уже заехали под навес, который папа соорудил несколько лет назад. Капли дождя барабанили не по машине, а по крыше навеса.

Я выпуталась из ремня, сонно протерла глаза. Папа уже взял вещи и открыл мне дверь. Только выбравшись из машины, я поняла, что в салоне была включена печка. Как же холодно! Ветер гулял под навесом, пробирался под одежду.

– Ну и погодка, – пробормотал папа.

Мы направились к входной двери. Мама ждала на пороге: наверное, она давно услышала шум мотора или увидела машину из окна гостиной. Лу с мягкой игрушкой в руках выглядывала из-за маминой спины.

– Давайте шустрее, не то я замерзну насмерть, – поторопила мама.

Лу захихикала.

– Мама, так быстро не получится, – наставительно сообщила она. – Дело ведь не только в температуре. Важно учесть влажность воздуха и то, как долго ты находишься на улице.

Лу часами с большим интересом смотрела по телевизору разные научные передачи. Она впитывала знания, как губка, ни капельки не просачивалось обратно. Пока другие дети смотрели странные мультики, вроде «Спанч Боба», Лу выясняла, что все акулы плавают, чтобы выжить, ведь только так они могут дышать. Или что самки ос жалят даже через несколько часов после смерти. А еще Лу знала: клубника – это не ягода, а орех.

Закатив глаза, мама любовно потрепала Лу по голове, разлохматив ее коротенькую челку. Мы зашли в теплый дом, и я вздохнула с облегчением, когда дверь за спиной захлопнулась. В воздухе струился аромат горячего шоколада и корицы.

– Пахнет потрясающе, – тихо заметила я.

Мама зарделась:

– Ой… спасибо. В смысле, это шоколадные кексы, которые… – тут глаза у нее округлились. – Шоколадные кексы!

И она со всех ног бросилась на кухню, а папа расхохотался.

Вдруг что-то коснулось моей ноги, и я удивленно посмотрела вниз.

– Мэнни тоже по тебе скучала, – воодушевленно выпалила Лу.

Огромный серо-полосатый мейн-кун потерся об мои ноги.

Вообще-то бедную животинку звали Мануэлой. Но в какой-то миг сестра помешалась на «Ледниковом периоде», поэтому кошке пришлось жить с таким странным именем. Я сосредоточенно покопалась в памяти. Есть всего несколько воспоминаний о кошке, здоровой, как бульдог, но не такой тяжелой. Почти во всех я выгоняю ее из комнаты. Она мне нравилась или нет? Кто бы знал…

– Я отнесу наверх твою сумку. Хочешь остаться здесь, внизу? – спросил папа.

– Думаю, мне лучше прилечь. Ненадолго.

– Конечно. Только будь осторожна, не торопись.

Вслед за папой я поднялась по лестнице, повернула налево и замерла на пороге своей спальни. Ароматическая свеча, стоявшая на подоконнике, источала запах хвои. Кровать застлана свежим бельем – видимо, мама постаралась. Все так, как я помнила. Слева от кровати стоял гардероб, а рядом с окном – большое зеркало. Одна стена выкрашена в симпатичный зеленый цвет, старый деревянный пол прятался под бежевым ковром. Справа письменный стол и маленький книжный шкаф, заваленный в основном журналами. Рядом – моя скромная коллекция компакт-дисков и разноцветный пуфик. Я с облегчением огляделась по сторонам. Скромно и уютно. Места немного, но его хватит. Так что спальня мне понравилась. Даже очень. Любила ли я ее раньше? Думаю, да, иначе она выглядела бы по-другому. Хоть что-то в моей жизни не изменилось – некоторые вещи нравились мне раньше и нравятся сейчас.

Это радовало.

Кто-то коснулся моей ладони прохладными нежными пальцами, и я вздрогнула. Лу поспешно отдернула руку и пристыженно потупилась.

– Прости. Знаю, ты этого не любишь, – прошептала она и выбежала из комнаты.

Я смотрела ей вслед, озадаченно нахмурившись. Я не люблю? Что именно? Когда она трогает меня? Берет за руку? Но… но в этом нет ничего противного. Я просто задумалась и от неожиданности немного испугалась. Реакция сестры меня озадачила, но я не пошла за ней. Решила дать немного времени ей. Нам обеим. В тот миг я просто ничего не понимала.

Папа оставил сумку у шкафа. Я, наконец, переступила порог спальни, села на кровать. В правой руке я все еще держала выключенный новый телефон.

– Отдыхай. Захочешь пить – вот рядом с кроватью бутылка воды. Мы заглянем к тебе после обеда, а если ты будешь спать, то придем еще раз вечером. И успокоим Лу, объясним, что тебе нужен покой.

– Она злится на меня?

Папа улыбнулся:

– Нет. Лу очень рада, что ты вернулась, просто переживает.

С этими словами он закрыл дверь, и я снова осталась одна.

Быть дома. Как это?

Я опустила взгляд на телефон, и в сознании мелькнули лица Тима, Эллы и Йонаса. Я видела усмешку Йонаса, слышала смех Эллы… и крик Тима. Рев музыки в ушах, удар, еще один. Темнота. Меня швырнуло в сторону, и…