Когда я закрываю глаза

Я распахнула глаза – сама не заметила, когда успела их закрыть. Задыхаясь, я жадно хватала ртом воздух, сжимала в вспотевших ладонях смартфон. Не ожидала, что так будет. Последние несколько дней я много спала. Многое я не поняла или забыла, когда проснулась. Многие воспоминания. Но та ночь мне не снилась.

С аварии прошло много времени. Конечно, меня заверили, что с этой троицей все хорошо, но от них самих не было ни слуху ни духу.

Друзья хоть раз позвонили или навестили меня в больнице? Может, мне просто забыли об этом рассказать? Хотелось бы верить…

Я долго давила на кнопку смартфона, пока не загорелся экран. Первым делом выбила в контакты номер Эллы – я помнила его наизусть, – затем открыла Ватсап и написала ей.

Элла, привет. Это Нора. Мне сегодня купили новый телефон. Как видишь, номер остался прежний. Я снова дома. Как дела? Что там у Тима с Йонасом?

На секунду я задумалась: может, поинтересоваться, оправилась ли Элла после случившегося? Инцидент ей снился? Она вспоминает его так же часто, как я? Когда мы сможем встретиться? Ходит ли она в школу? Но я решила повременить. Эти вопросы будут лишними.

При мысли о школе я вздохнула. Скоро придется вернуться к учебе. Но я радовалась, ведь это означало, что все снова как прежде.

Я еще раз скользнула взглядом по комнате: не хотела, словно какая-то отчаявшаяся неудачница, гипнотизировать телефон, надеясь, что Элла ответит. Она моя лучшая подруга. Точно есть причина, по которой она до сих пор со мной не связалась.

Мое внимание привлекла пробковая доска над письменным столом. На ней висели десятки заметок и записок, но в основном фотографии, которые я пришпилила здесь и там. Вставать и подходить ближе не нужно, я отчетливо помнила эти снимки и могла распознать их прямо с кровати. Вот мы с Йонасом, Тимом и Эллой в городе. Большие солнечные очки, мороженое, улыбающиеся лица. Мы шикуем в мегаполисе, пьем коктейли. Помню, специально ради этого мы на автобусе доехали до Ганновера, а там пересели на поезд. У Эллы был день рождения, ей исполнилось семнадцать лет. Мы вернулись утром следующего дня, но из нас четверых только меня посадили под домашний арест на целых три недели. Другая фотография: мы с Эллой, одетые в бикини, отдыхаем в джакузи родителей Тима. Рядом полароидный снимок нас же, оставленных после урока, и так далее. Я выглядела счастливой.

Была ли я счастлива? Без сомнений. В смысле, на фото я смеялась, окруженная друзьями. Эти снимки очень мне дороги, раз я их пришпилила к доске. Разве вешают на стену какую-то безделицу? Нет?

А где тогда фотографии родителей, Лу, Мэнни? Ни одной нет. С Сэмом та же история. Их на доске не хватало.

Неужели они ничего для меня не значили?

По правде, я не знала. Складывала два плюс два, размышляла, стараясь подойти к задачке прагматически и логически, будто моя жизнь – пазл, который надо заново собрать из воспоминаний.

Огромный пазл. И никаких чувств.

Вдруг телефон завибрировал.

ОМГ, ты жива! Мы безумно за тебя волновались. В больнице пробыли всего день, теперь всё опять хорошо. Школа – отстой, у Тима неприятности. Скучаю, хохо!

Я перечитала сообщение Эллы раз пять, но ничего не изменилось. У меня столько вопросов, что почти больно, у нее – ни одного. Да как такое возможно? А Йонас почему не пишет? Почему не звонит и почему у меня нет ни малейшего желания сделать это самой?

Губы задрожали. Я убрала телефон, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы справиться с нахлынувшей тревогой. Снова подняв взгляд на доску, я внимательно рассмотрела снимки.

И представила, что эти запечатленные мгновения были по-настоящему счастливыми.

Просто представила…

Сердце забилось быстрее. Я впилась пальцами в ткань тренировочных штанов.

Вывод такой: запечатленные мгновения значили очень многое, ведь тогда я была счастлива, однако… Я не помнила то чувство. В памяти воскресали очевидные вещи – движения, последовательность, действия. Воспоминания об этом переполняли меня, но их было недостаточно… Проклятье!

Со вздохом я спрятала лицо в ладонях. Никаких чувств. Никаких эмоций не сохранилось. Никакого личного мнения или точки зрения. «Все будет хорошо», – думала я в больнице. Теперь же казалось, что та надежда была ложной. Иногда что-то ломается или заживает совсем не так, как мы того ожидаем.

На секунду я поверила, что моя жизнь стала или становится прежней. Это не так. И ошибкой было думать, что мне незачем просить кого-то о помощи.

Помощь очень нужна. Нужен человек, с которым я смогу все обсудить. Единственный, кто приходил на ум, – это Сэм. Единственный, кому я хотела бы рассказать обо всем…

7 Сэм

Lewis Capaldi – Lost On You