Когда исчезнет эхо

— Что? — Джемма вынырнула из своих мыслей, улыбнулась дочери. — Нет, конечно, нет. Ты тут совсем ни при чем.

— А кто при чем? — спросила проницательная Вероника. Своей проницательностью она всегда страшно гордилась. — Папа не звонил, никто не звонил, так что плохих новостей ты получить не могла. Еще три часа назад настроение у тебя было прекрасное, значит, что-то произошло здесь, за ужином?

— Да ничего не произошло, Береничка, — мама назвала ее специальным, «папиным» именем, как называла только тогда, когда Веронике срочно требовалось утешение. — Ну что ты!

— Может быть, ты против, чтобы я звала этих людей? Ты от них устала? Они ведь нам совсем чужие. Но тут так скучно все время сидеть вдвоем…

— Наверное, я не права, что затащила тебя в эту глушь. — Джемма повела плечами, как будто ей вдруг стало холодно. — Я как-то не учла, что тут нет для тебя подходящей компании. Хотя эта Юля довольно мила, вот только она сильно тебя старше.

— Она какая-то несчастная, — сообщила Вероника. — Я просто уверена, что у нее случилось что-то плохое. Я даже видела, как она плачет. Мне кажется, что ей тут так же одиноко, как и нам с тобой. Но если ты не хочешь, я больше не буду к ней ходить. Мне, конечно, интересна судьба Жужи, но ничего, я обойдусь и без этой собаки.

Джемма снова улыбнулась, правда, немного рассеянно, как будто продолжала думать свои думы, то ли очень важные, то ли неприятные.

— Ты можешь общаться с ней столько, сколько пожелаешь. И собаку свою ненаглядную проведывать тоже. Я не против. Ниточка, скажи, а вот этот Виктор… Он тебе нравится?

Вероника даже засмеялась от облегчения. Так вот в чем дело! Мама просто заметила, как парень за ней ухлестывает, и ей это не понравилось, потому что она мечтает о достойном муже для своей дочери. А тут какой-то деревенский прохвост.

— Ну ма-ам! Ну, как он мне может нравиться? Обычный парень, липучий и противный. Считает себя красавцем с роскошной фигурой, и вообще у него самооценка завышенная. Я тебя уверяю, мамочка, тебе переживать совершенно не из-за чего.

— Возможно, возможно, — немного нервно сказала Джемма и все-таки прошла в дом, чтобы поставить кучу посуды, которую держала в руках. — Давай помоги мне, составь все в посудомоечную машину. А скажи мне, он сам отсюда, местный?

— Он сказал, что нет. Живет в Москве, собирается поступать в институт, сюда приехал, чтобы подготовиться в тишине и на свежем воздухе. Думал, тут есть пансионат, тот, на месте которого наши коттеджи стоят. Приехал, а никакого пансионата нет. Снял комнату у женщины, которая нам дом убирает. Вот и все, что я знаю.

— О, он живет в доме у Прокопьевны! — От этого известия Джемма даже взбодрилась немного. — Пожалуй, когда она завтра придет, я у нее спрошу.

— Мамочка, да зачем он тебе сдался? — рассмеялась Вероника. — Он меня вот ни капельки не интересует. И никакой угрозы он не представляет, честное слово.

— А кто его родители?

— Мама! — В голосе Вероники начали проскальзывать нотки раздражения. Излишней опеки она не терпела. — Да откуда я знаю, кто его родители? Мне даже в голову не пришло этим интересоваться.

— Все-таки странно, что он здесь появился, — задумчиво сказала Джемма. Она стояла, опершись спиной о подоконник, и курила тонкую сигаретку, наблюдая, как дочь проворно споласкивает тарелки и загружает их в посудомоечную машину. — И эта Юлия… Почему она купила именно этот дом, а, скажем, не тот, что напротив?

— Такой заколоченный и нежилой? — спросила Вероника. — Наверное, потому, что тот не продавался, а этот продавался. Да и вообще, в том, напротив, похоже, сто лет никто не жил, а этот обжитой. Приезжай и живи. И вообще, почему ты спрашиваешь?

— Да нипочему. — Джемма стряхнула столбик серого пепла, решительно затушила сигарету в пепельнице, сделанной из красивой морской раковины, которую они привезли с собой из Италии. Дому в Сазонове она придавала некоторую экзотическую утонченность. — Просто странно все это. В этой деревне жизнь — как застойная вода в болоте, но стоило нам приехать, как тут появляются чужие люди, а местные жители, наоборот, торопятся отсюда уехать, причем так быстро, что это похоже на бегство.

— Да мы-то тут при чем? — удивилась Вероника. — Мама, я никогда не замечала за тобой мании преследования. Если хочешь, давай поедем в Москву, к папе. Или вообще вернемся домой. Нас же тут ничто не держит!

— Это точно! — Неожиданно развеселившись, Джемма подошла и поцеловала дочь в нос. — Нас тут ничего не держит, и мы можем уехать, но пока не уедем. В конце концов, у нас российский отпуск, маленькое летнее приключение. А то в последние годы я как-то скучно жила, честное слово! Но от этого Виктора держись, пожалуйста, подальше. Хорошо?

— Обещаю! — горячо заверила ее Вероника.