Когда камни меняют цвет

— О грехах риора смотрителя мы поговорим позже, сейчас я хочу понять, почему ты привел в мой дом ту, кому вход сюда закрыт навечно, а не оставил ее до окончания расследования в другой крепости, — оборвала его лиори. — Если мой советник нарушает закон и запрет, отлично известный ему, я хочу знать, ради чего он пошел на это.

Ирэйн обеспокоенно охнула и вскинула голову на Дин-Таля, тот ответил ей едва уловимой улыбкой. После перевел взгляд на госпожу и склонил голову.

— Моя вина лишь в том, что я принял участие в судьбе несчастной женщины, над которой измывался мужчина, превосходивший ее не только ростом и силой, но и положением. И наше появление здесь продиктовано моим нежеланием оставлять лейру Дорин на произвол судьбы, потому что закон, который я чту и уважаю, не помешал бы мучителю вернуть себе свою жертву. Я посчитал, что рядом со мной она в большей безопасности и имеет надежду на справедливый суд госпожи.

— Значит, назвав Ирэйн своей невестой, ты так решил открыть ей ворота Борга?

— Нет, — ответил риор. — Я сказал то, что есть, ни покривив душой. Я исполнил волю лиори и нашел невесту, к которой потянулось мое сердце. Лейра Дорин — моя избранница, и я не откажусь от нее и не приму иного выбора, даже если на него мне укажет Перворожденная.

Альвия окинула советника пристальным взором. Казалось, он проник под кожу, пробился сквозь плоть и добрался до самой сути риора. Тиен этот взгляд выдержал и не опустил глаз.

— Нам есть, о чем поговорить, высокородный, — холодно произнесла лиори. — Но разговаривать мы будем позже. Лейра Дорин, поднимитесь.

Ирэйн с тревогой переводившая взгляд с Тиена на Перворожденную, встала с колен.

— Вы добровольно покинули крепость?

Лейра прерывисто вздохнула. Она помнила, как опустилась на дно сундука, и это она сделала добровольно.

— Да, госпожа, — ответила беглянка.

— Стало быть, вы покинули крепость в сознании и не противились намерениям риора Дин-Таля?

— Да, госпожа.

— Вы знали, что совершаете преступление, пересекая ворота Борга?

— Да, госпожа.

— Вы осознавали, что навлекаете на себя мой гнев, когда направлялись в этот кабинет?

— Да, госпожа.

— И все-таки явились. Вы надеялись заслужить прощение своим показным смирением?

Ирэйн вскинула взгляд на лиори. Она нахмурилась, но заставила себя сдержаться, и лишь отрицательно качнула головой:

— Нет, госпожа. Я не искала прощения и готова вернуться в темницу, как только вы прикажите мне это сделать.

— А что же ваш жених?

Лейра Дорин расправила плечи и сделала шаг вперед, непроизвольно закрывая собой Дин-Таля.

— Я прошу о прощении, — неожиданно твердо заговорила она. — Риор Дин-Таль благороднейший мужчина. Он добр и честен. Я могу лишь уповать на милость моей госпожи, и на то, что риор советник будет прощен за свой великодушный порыв.

— О риоре Дин-Тале я знаю достаточно, — ответила Альвия. — И только мне решать, что станется с ним. Однако я рада слышать, что кроме себя, вас заботит еще кто-то.

Ирэйн опустила голову, Тиен же, напротив, ответил возмущенным взором. Ему не нравилось то, что говорила Перворожденная. Она не верила лейре, и чем больше проходило времени, тем больше это становилось заметно. Лиори никогда не задавала праздных вопросов, и если она спросила именно это, значит, для нее было важно узнать, как узница покинула Тангорскую крепость.

— Вас проводят в темницу, лейра Дорин. И там вы останетесь до того момента, пока я не решу вашу дальнейшую участь, — голос Альвии был сух и равнодушен.

Ирэйн покорно кивнула, она не ожидала иного приема, и другого решения тоже. Тиен сжал плечи узницы, нагнулся к ее уху и шепнул:

— Помни.

Женщина полуобернулась, заглянула ему в глаза и вымученно улыбнулась.

— Я помню, — ответила она. — И всегда буду помнить. — После вновь посмотрела на лиори. — Моя госпожа, могу я попросить вас об одной-единственной милости?

— Можешь, — чуть помедлив, кивнула Альвия. — Чего ты хочешь?

— Я бы хотела посетить могилу моего мужа и побыть с ним рядом хотя бы немного, — ответила Ирэйн. — Риор Дин-Таль говорил, что Лотт остался лежать в склепе Боргов. Это великая честь, и за это я хотела бы поблагодарить вас, если, конечно, вам нужна моя благодарность.

Альвия промолчала. И вновь ее пристальный изучающий взгляд не отрывался от кузины. Перворожденная отошла к столу, присела на его край рядом с мужем, и он заговорил впервые за все это время:

— Почему бы нет? В этом нет ничего дурного. Как считает моя госпожа?

— Да, дурного в этом ничего нет, — согласилась Альвия. — Риор Дин-Дорин искренне любил свою супругу, и он заслужил, чтобы его жена оказала уважение памяти мужа.

Ирэйн вспыхнула, словно получила пощечину. Она хотела воскликнуть, что никогда ни на минуту не забывала о Лотте, и что оплакивает его все прошедшие годы, но выдохнула и в который раз покорно склонила голову, не желая злить Перворожденную. Не ей было спорить и указывать госпоже.

— Пусть кто-нибудь из литов проводит лейру Дорин, — закончила Альвия.

Дин-Таль нахмурился, ему эта идея не понравилась. Слишком отчетлива еще