Когда камни меняют цвет

Дни тянулись за днями, похожие один на другой. Тоска и уныние, царившие в крепости, порой подавляли нового смотрителя. Тогда риор отправлялся в Тангор, где можно было найти себе развлечений. Он уже успел познакомиться с местной знатью, попал в поле зрения юной лейры Роэн и спасся от родства с безумной семейкой градосмотрителя лишь благодаря тому, что уже был женат. Девица отчаянно желала выйти замуж, но ее исполинский рост, полное отсутствие женственности и напор только отпугивали местных женихов, и бедняжка томилась в ожидании любви и дурака, которого все-таки удастся окрутить ее папаше и самовлюбленным братцам. Хвала Богам, от смотрителя крепости им пришлось отвязаться, как только он огласил, что не только женат, но еще и приходится счастливым отцом двух сыновей.

Несколько раз Шамиса приглашали на охоту и семейные торжества, так что развлечения у него были. Как были и связи, не позволявшие мужчине почувствовать иную тоску. Он был осторожен и не придавал огласки свои маленькие тайны, тем более к ним имели отношения замужние лейры. Что до шлюх, то посещение их никогда не осуждалось. Когда супруга далеко, некоторые сложности решать было необходимо, это понимали и лиоры, потому такие забавы блудом не считались, скорей лекарской помощью, дабы скучающий муж не вздумал пойти на более тяжкое преступление — на измену законной супруге.

Помимо всего этого риору, проходившему службу Эли-Боргу вдали от дома, полагался небольшой отпуск для поездки домой, чтобы навестить семью и проверить дела своего поместья. Лейра Шамис призвала мужа намного раньше положенного срока. Их старший сын занемог, и женщина переволновалась. После этой поездки пришло письмо, в котором супруга уведомляла мужа, что понесла от него в третий раз. И он ни минуты не сомневался в честности своей лейры, пока… пока узница не выкрикнула ему в лицо, что он может быть обманут.

— Ерунда, — мотнул головой Шамис. — Не осмелится.

И тут же его мысли вернулись к другой лейре, носившей имя врага Эли-Борга. Впрочем, даже такого риората уже не существовало. Хартии разбрелись по соседним землям. Кто-то обосновался и на землях бывшего противника, и лиори милостиво приняла их. Хотя были и те, кто не пожелал оставить родных земель и склепов с телами предков, и сейчас они привыкали к жизни среди дайр-имов — народа странного и не всегда понятного, но дружественного Эли-Боргу.

К тем, кто превратился из хартия в боржца, Дин-Шамис относился спокойно. Эти риоры не предавали, они просто служили другому господину и, лишившись его, пришли к госпоже. Пока никто из них не показал враждебности. Лиори опекала новых подданных, помогая им обвыкнуться и стать полноценными жителями ее риората. Боржцам было сложней, но несколько указов и строгость наказания за преследование новых собратьев остудили даже буйные головы.

Но это все касалось бывших горцев, а лейра Дорин родилась и выросла в Эли-Борга. Была выдана замуж за племянника покойного Эли-Харта, и в этом греха не было. Такие браки не новость, и если бы не подлость Тайрада, то данный союз мог послужить на благо обоих риоратов. Однако лейра Ирэйн оказалась на стороне врага и поплатилась за это своим заключением, и оттого смотритель крепости не спешил сводить личное знакомство с женщиной. Лишь иногда наблюдал издалека за одинокой женской фигуркой, стоявшей на крепостной стене. Наверное, так бы и продолжалось их вынужденное соседство, однако…

Это была осень. Деревья уже наполовину облетели, и дождливых дней стало больше, чем солнечных. Пока не тянуло зимним холодом, но боржцы уже доставали из сундуков теплые вещи. В тот день дождя не было, даже, кажется, ненадолго вышло солнце. Узница стояла на своем месте на стене, ни на кого не обращая внимания. Дин-Шамис решил лично проверить стражей. Он начал с внешних постов, на стенах и на воротах.

— Лотт, — донесся до смотрителя голос лейры Дорин, — ты видишь? Снова осень. Осень — это наше с тобой время…

— Что она говорит? — негромко спросил Шамис у надзирателя, который смотрел за узницей во время прогулок.

— Да с мужем своим разговаривает, — ответил тот и зевнул. — Часто разговаривает. Со всеми молчит, а с мертвецом беседует. А осенью говорит особенно часто. Они же в первый день осени поженились, и незадолго до зимы риора ейного убили, а лейру сюда отправили. Ну, когда Борг вернула себе госпожа, тогда и муж нашей лейры пал. Выходит, осень и взаправду их время: поженились, чуть-чуть пожили и все — вдова.

Смотритель хмыкнул и шагнул к узнице. Он впервые рассматривал ее близко и неожиданно обнаружил, что женщина недурна собой. Правда, уныние и отчужденность словно скрыли за серой дымкой прелесть ее черт. Она не заметила риора. Стояла, все также глядя вдаль, и губы ее шевелились в тихом диалоге с мертвецом.

— Доброго дня, лейра Дорин, — поздоровался смотритель.

Ирэйн растерянно моргнула, вырванная из своего собственного мирка, обернулась и, мазнув по мужчине взглядом, кивнула:

— Доброго дня, высокородный.

— Нет ли у вас каких-либо нужд? Быть может, просьб?

— Нет, благодарю, у меня все хорошо.