Когда камни меняют цвет

На обратной дороге Шамис пытался собрать воедино все, что ему наговорил за это время Роэн, но выходила сплошная несусветица из разрозненных восклицаний, в которых смысла было не больше, чем в лепете младенца. Градосмотритель то ли жаловался на советника, то ли восторгался им, то ли все разом — это понять было невозможно. Помимо этого Дин-Роэн успел расхвалить своих сыновей, пожурил дочь, но за что, так и осталось неясным, потом вздыхал о делах Тангора и снова говорил о своих детях. И все это вперемежку, перескакивая с одного на другое и возвращаясь обратно. Затем утащил Шамиса в городскую тюрьму, где тот исполнял роль молчаливого истукана, пока надрывался градосмотритель. И закончилось обедом в доме Роэнов, от которого отказаться было совершенно невозможно, потому что возражений великан-недоумок не желал слушать.

— Когда-нибудь вспорю ему жирное брюхо, если опять потащит волоком на глазах всего города, — ворчал Дин-Шамис, поднимаясь в свои покои. — И эта его доченька, бp-p, — передернул плечами смотритель крепости. — Да ее вместо тарана нужно использовать во время осады. Нежное создание, тьфу.

Уже в покоях смотритель скомкал плащ и в сердцах швырнул его и, закинув руки за голову, шумно выдохнул. Никогда еще Тангорская крепость не казалась ему настолько приятным местом, почти родным домом, где можно было укрыться от шума, суеты и риора Дин-Роэна. В это мгновение Шамис даже перестал злиться на советника за то, что он предпочел крепкие стены тюрьмы Тангору. Смотритель криво усмехнулся и обернулся на стук в дверь.

— Позвольте войти, риор Дин-Шамис, — это был его помощник. Немолодой риор из захудалого рода.

Он пережил здесь трех смотрителей, сам так и не поднявшись на последнюю ступень, отделявшую риора Дин-Нура от старшей должности. Сам Нур никогда не выказывал сожалений об этом упущении лиоров, кажется, его устраивало все, как есть. Впрочем, это было неудивительно. Жалование у него было хоть и меньше, чем у смотрителя, зато не было ответственности за крепость, заключенных и гарнизон. Помощник занимался документами, общался с городскими торговцами, заключал договора на снабжение. Младшие помощники следили за доставкой съестных припасов, одежды, оружия и прочих мелочей. У каждого было свое место в этой иерархии. Ho, если бы в крепости случилось нечто, что вызвало бы неудовольствие лиори, то первой слетела бы голова смотрителя. У кого больше власти, с того и основной спрос. Так что быть помощником, по сути, оставалось, хоть и хлопотно, но безопасней.

— Какие-то новости? — спросил смотритель.

— Только одна, — чуть склонил голову Дин-Нур. — Риор Дин-Таль сегодня покинул Тангорскую крепость. Он оставил некоторые распоряжения, я уже их выполнил.

— Значит, убрался? — чуть приподнял в удивлении брови Шамис.

— Похоже на то, — кивнул его помощник. — В любом случае, выехал на карете в сопровождении всех своих людей.

— Его проверка в Тангоре, на сколько я знаю, еще не окончена, — потер подбородок смотритель. — Может, набрался ума и решил не влезать в безнадежное дело? — вопрос не относился к помощнику, и Дин-Нур промолчал. Ему влезать в это самое дело не хотелось вовсе. — Если так, то желаю ему побольше Роэна, — закончил с усмешкой Дин-Шамис.

— Больше новостей нет, — немного подождав, произнес помощник. — Я могу быть свободен?

— Куда-то собираетесь?

— Хотел съездить к Локису, что-то ноет спина…

— Это от проклятой сырости и бесконечной писанины, — ответил Шамис. — Да, вы можете быть свободны.

— Благодарю, — поклонился Нур и покинул покои начальника.

Смотритель, оставшись один, сел в кресло, закинул наверх руки и закрыл глаза, расслабляясь после сумасшедшего, но совершенно нелепого дня. И стоило отпустить раздражение, как перед внутренним взором появился образ светловолосой узницы. Это явление давно стало привычным, и Маргот Дин-Шамис принял его, как должное.

Ее облик начал тревожить смотрителя не сразу. Поначалу он даже не обратил внимания на единственную женщину среди заключенных Тангорской крепости. Ознакомился с ее бумагами и откинул с пренебрежением, увидев, за какое преступление благородная лейра, да еще и кузина лиори, попала в темницу.

С таким же пренебрежением и брезгливостью он отнесся к большей части заключенных. Они были врагами. Из-за них пали отец и младший брат Дин-Шамиса, и его самого едва выходили чародеи после битвы на Порубежной равнине. Род Шамис никогда не сомневался, под чьими знаменами их место. А то отребье, что сидело в темницах Тангорской крепости, било подло, в спину, как и все предатели.

Впрочем, несмотря на свою ненависть к изменникам, смотритель не собирался издеваться над теми, за кем должен был надзирать. Перворожденная не для этого направила сюда своего верного риора, и он нес службу на совесть, хоть и не слишком радовался тому, что оказался оторван от родного замка и семьи. Однако служба есть служба, и, получив указ правителя, его стоит расценивать, как милость и доверие, тем более, так оно и было.