Когда Христос станет для тебя всем

Здесь горит огонь молитвы! Здесь сердца людей пылают молитвой! От них воспламеняешься и ты! Даже будучи лентяем или вовсе бесчувственным и безразличным человеком, ты встряхиваешься: «И я тоже буду молиться так, как молятся все!» Это ликующее торжество молящихся братий передается и тебе. Как чудесно было посещать те службы в три часа утра! На них я видел людей, очень значимых, очень святых, лишь одно воспоминание о которых сейчас дает мне силу. Только подумаю о них — и мысленно кладу перед ними поклон, лобызаю их руку и стопы и благодарю за то, что они есть. И только за то, что ты есть, отче, на Святой Горе, только за то, что ты есть, я хочу тебя благодарить. Ничего не делай, отче, кроме молитвы… Ты никогда не будешь строить домов, ходить на работу, приносить пользу, как принято говорить, обществу. Но твой вклад настолько велик, что, лишь подумав о тебе, я сразу воскресаю к жизни, пробуждаюсь от спячки, хочу исправиться и что-то сделать!

На Афоне я встретил одного старчика-подвижника. Монаха, который прожил на Святой Горе пятьдесят лет и никогда не покидал ее. Пятьдесят лет он не ходил даже в другие монастыри. Ни на панигиры [престольные праздники], ни на литургии, ни на агрипнии. Всё время он проводит в своем монастыре. Пятьдесят лет на одном месте. На этом месте он познал Бога и безостановочно творит молитву. Этот дар — непрестанного, неизменного поминовения имени Иисуса Христа — дал ему Господь. И он произносит слова молитвы: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя» — постоянно, денно и нощно. На этом месте он познал мир, то есть Бога, и в Боге обрел мир. Без того, чтобы идти в него (в другие монастыри). Мир он имеет в своем сердце. Ему не нужно никуда для этого уходить со своего места. Наоборот, люди приходят к нему, чтобы его увидеть (в прямом смысле слова «увидеть»). Он не говорит, не вступает в разговоры, очень редко проронит слово. И обычно уклоняется, избегает говорить о своем опыте. Однажды он рассказал мне, как его отправили в Фессалоники (кажется, потому что он упал в обморок на клиросе). Отправили без его собственного желания. «Потому я и поехал, — сказал он, — что меня выставили. Сам же я и не выезжал, и никогда даже не помышлял выехать со Святой Горы».

Он просил меня молиться о нем: «Раз ты, — говорит, — батюшка, а я простой монах, помолись обо мне, чтобы в другой раз, когда ты придешь, меня уже не было в этом мире. Я хотел бы уже уйти, чтобы быть рядом со

Христом». Он говорил это и был счастлив. Он говорил это с радостью (а не жалобно и не печально), с жаждой подлинной Жизни, которая есть Христос!

― Ну что ты, — говорю я ему.

― Отче, — ответил он, — я действительно прошу тебя об этом, а не просто так говорю, мол, «помолись». Смотри, ну сколько лет мы проживем? И в чем цель нашей жизни? Разве не в том, чтобы приблизиться ко Христу? Я люблю Его и беседую с Ним целый день. Я хочу встретить Его, и это будет для меня самым большим счастьем. Вот теперь, когда я уйду в мою келью, может, Он возьмет меня отсюда? Ведь лучшего и быть не может, как уйти ко Христу, Которого ты любишь.

Мы, остальные, уходить из этой жизни не хотим, потому что не любим Христа и нам приятна жизнь. Нам нравятся телевизионные каналы, сериалы, шоу, прогулки, еда. Эта жизнь нас зачаровала, похитила. Нас уловил в свои сети мир, и мы пустили в него свои корни. А тот старчик не пустил корней в эту жизнь. Он, живя здесь, живет в другой реальности. Его сердце обосновалось в раю. Вот что за человек!

Он говорил мне:

― Скажи об этом в миру, во время своих проповедей и бесед скажи об этом людям, чтобы они молились, чтобы повторяли слова Иисусовой молитвы. И сам повторяй: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя». Пускай все молятся этой молитвой. Почему они этого не делают? Ведь и в миру они могут просить Христа, называть Его по имени, призывать Его благодать!

― Эх, — говорю я ему, — отче мой, так мне сейчас грустно уезжать от вас. Как мне здесь было хорошо!

― Нет, не говори так. Куда бы ты ни пошел, Христос повсюду. Я скажу тебе, как быть. Послушай! Ты приедешь домой, опустишь жалюзи и почувствуешь, что ты здесь. И делай то, что ты делал здесь. Что ты делал здесь? Молился. Молись и там. Ты можешь! Постился? Постись и там. Участвовал в агрипниях? [всенощное бдение] Служи и у себя дома кратко агрипнию. И там можно. Читал духовную литературу? Читай и в миру. Опусти жалюзи и не думай, что ты сейчас у себя дома, в Афинах. А думай, что ты снова здесь, на Афоне, и всё, что ты делал здесь, делай и там. И так твой дом станет Святой Горой. Потому что имеет значение не место жизни, а образ жизни.