Когда киты выброшены на берег (СИ)

Знал, что сейчас выглядит хорошо. Даже растрёпанный и помятый. Сакура тоже выглядела замечательно, по-домашнему: в серой свободной кофте, ткань которой даже на вид казалась мягкой. Сползла по линии плеча, стоило Сакуре двинуть рукой. Штаны на ней тоже, к сожалению, были. Волосы в самурайский пучок собрала, боковые пряди несимметрично из него выбились, лицо обрамляя.

— Тебя всё утро сообщениями забрасывали. А сейчас сын второй раз звонит, — Сакура протянула ему мобильник.

Годжо чуть с кровати не упал. Сын?! Какой сын? Когда успел? А потом в его сонную, всё ещё чуть затуманенную голову стукнуло понимание — Мегуми. На экране светилась надпись «сынуля» и фотка самого Гуми. Смешная, очаровательная, действующая пацану на нервы. Собственно, как и наименование контакта. Хотя, второе больше нервировало его папашу: Фушигуро-старшего. На фотографии Мегуми что-то ел. Щёки надутые, как у хомяка, глаза сонные. К уголку рта предательски прилипла пара зёрнышек риса.

— Вот негодник, отцу спокойно поспать не даёт, — усмехнулся Годжо.

То была попытка отшутиться.

— Да, действительно, негодник. Трубку-то возьми, я тёмную ауру чувствую, просто держа телефон в руке, — сказала Сакура.

— Потом перезвоню, — сказал Годжо, когда вызов прекратился. — Мегуми, кстати, мне не сын. Точнее не родной. Короче, всё сложно…

— Забей. Не надо объяснений, — усмехнулась Сакура. — Я поняла, что вы не отец с сыном. Мальчик больше похож на мужчину, с которым я столкнулась, уходя от тебя в прошлый раз.

— Может, у нас роман? А это наш общий ребёнок, — проворчал Годжо, беря мобильник в руки.

Сакура рассмеялась.

— Тогда обязательно перезвони вашему общему ребёнку, а ещё своей половинке. Надеюсь, этот господин не ревнив, — сказала она. — И давай на кухню.

— Я не завтракаю, — отозвался Годжо. — В смысле…

Его бесило, что с этой женщиной не всегда получалось вести себя, нацепив маску нахальной, чуть раздолбайской непринуждённости. А Сакуре будто всё равно. Она глыба льда, скала, которую при всём желании не сдвинешь, пусть и притворяется гибкой, будто вода, которая может без проблем форму любого сосуда принять. Сердце её двулико. Нет, не в самом тёмном, сакральном смысле двойного дна или двух личин. Сверху мягкая трава, гладкая, шелковистая. А снизу каменное, каменное дно. Не рассчитаешь, прыгнешь с разбега и расшибёшься. И то, и то Сакура не прятала.

— Тогда кофе попьёшь хотя бы. Надо было вчера, конечно, горячим отпаивать, но… — Сакура забавно почесала макушку.

— Мы вчера немного другим заняты были. Тоже не менее горячим, знаешь ли.

— И не поспоришь, — она смутилась.

Годжо видел.

— Не лыбься так самодовольно, — фыркнула та, схватив тонкое одеяло за край и резко дёргая на Годжо, накрывая его с головой.

Тот рассмеялся. Откинул одеяло обратно. Сакура уже за дверь вышла. Сатору вздохнул. Посмотрел на количество пропущенных. Всего пять. Не критично. Три от Мегуми. Остальные два Годжо даже досматривать не стал, увидев первый иероглиф фамилии. Решил проверить сообщения. Их было очень много. Просто как-то неприлично много. Первые, которые он прочитал, разумеется, от крошки Фушигуро-младшего.

«Я тебя убью, если трубку не возьмёшь!»

Второе от него.

«Нет, правда убью. Закажу отцу. Ради этого даже нормально разговаривать с ним начну.»

И третье.

«Сатору, возьми, пожалуйста, трубку.»

Годжо выдохнул с облегчением. В животе перестало расползаться холодными пальцами поганое чувство тревоги. Если бы случилось что-то действительно ужасное, Мегуми бы дал знать об этом чётко, коротко и ясно. Без угроз, а тем более без вежливого «пожалуйста» в адрес Сатору. Да и Тоджи теперь не даст произойти этому «ужасному».

Они просто опять подняли шум не из-за чего.

Следующее сообщение было об обратном переводе денег. Вот тут Сатору не смог удержаться. Верхняя губа у него дёрнулась, на мгновение оголяя зубы. Изо рта вылетело раздражённое шипение. Собственно, сообщение это было об возврате возврата, который Годжо сделал клиенту сразу же после того, как сел в такси и назвал адрес Сакуры. Он работал честно, а в вечер накануне не выполнил и половины запланированной программы. Собственно, и не особо разочаровался. А этот ублюдок не унимался. Сатору пролистал вниз ленту сообщений от господина Канаямы. Ни одно не открывал, бегло пробежался глазами.

«Где ты?»

«Почему сбежал? Я с тобой не договорил…»

«Почему вернул деньги? Мало дал? Так дам ещё…»

Сообщение было большое, но Годжо открывать его не стал. Канаяма Аясу, так называемый хозяин рудных гор, уже не скрывал своей нездоровой заинтересованности, хотя у них была договорённость — отношения лишь рабочие, деловые, клиент-исполнитель. И тот, и другой имели полное право отказаться от взаимодействия, когда того захотят. Что Годжо в последнее время активно практиковал.

Глубокий вдох, медленный выдох.

«Перестань вести себя как маленький. И вернись немедленно, Годжо…»

«Ты абсолютно невыносим, самонадеянный мальчишка. Ещё чуть-чуть и твоей репутации элитной прост…»