Когда кончаются игры

Хаски сам загоняет себя в ловушку, в полуразрушенный воняющий затхлым подвал. Он успевает уклониться и почти что ударить, но бита разлетается в щепки от столкновения со стеной. Тим снова перехватывает один из обломков, пытается воткнуть в подбородок, но Хаски отскакивает. Прижимаясь к стене, он успевает глотнуть воздуха, когда Тим атакует снова, как танк. Впечатывает его в стену, зажимает рукой горло. Тим торопится, а удушение — слишком медленная смерть, и он осматривается в поисках оружия. Хаски защищается одной из щепок, но Тим даже головы не поворачивает, и вреда ему эта атака не приносит никакого. Тим спешит — развернувшись снова к Хаски, он отодвигает его затылок от бетонной холодной стены, и с размаху бьет его об нее же затылком. Хаски цепляется за запястье, бесполезно снова пытается ранить, выкрутить, сломать, но перед ним — призрак. Он может атаковать, а его — невозможно. Тим быстро размахивается вторично, но не успевает — Хаски видит, как грудная клетка противника прорезается глубокой красной бороздой. На секунду он видит и силуэт над ним, и такое же нематериальное, призрачное широкое лезвие. Потом все исчезает, остается только труп.

Хаски сползает по шершавой стене, пытается отдышаться.

— Что за нахер это был? — спрашивает он то ли у трупа, то ли у пустоты. И ему слышится еще какой-то звук дальше, на входе в подвал. Он поспешно поднимается, сдирая пальцы о шершавый бетон, но больше ничего не слышно.

Кай начинает понимать Акросса — мир вроде его, а в то же время и словно придуманный им. Он не может вернуться домой, поговорить с мамой, потому что его тело в больнице и объяснить это ей не получится. И он идет через ночной город, как призрак, никого не опасаясь, и никем не замеченный.

При виде Веги сначала даже вздрагивает, испугавшись, потому что все равно ждал неприятностей, но тут же успокаивается, проходит мимо нее. В этом мире Вега одевается не так пышно, на ней простенькое легкое платье. И все же среди ночного города она выглядит немного потусторонне.

Она с готовностью увязывается за Каем следом, отстает на два шага, но все же он спиной чувствует, что она идет.

— Конечно, мне не все равно, что подумает Акросс, но… Он меня не поймет. Для него все происходящее только подтверждает то, что он прав.

— Ты соврала, — напоминает Кай. Он останавливается, оборачивается. Они идут в гору, по обломкам асфальта, по гальке вперемежку с песком. Вокруг ни одного фонаря.

— Мне стыдно, — признается Вега. — Прости меня, пожалуйста…

— Ты ведь пришла объяснить, — кивает Кай. Вега нагоняет его, и дальше они идут уже рядом.

— Понимаешь, — нервно начинает Вега. — Я не убивала ее… Как бы это не выглядело и как бы ни говорил Акросс — нет, я не приказывала ему убивать. Не заставляла… Но эту установку, что надо защищать тебя, вложила в него я. Я словно создала робота, который вместо того, чтобы срезать кусты в саду отрубил голову соседке… Ты не виноват. Это я заложила в него эту черту характера. Настолько искусственно, что его переклинило на том, что она может быть для тебя опасна.

— Не сходится, — напоминает Кай. — Он пытался убить и меня.

— Конечно, пытался. Ты для него бог, Кай. Ему это не нравится, и он попытался убить своего бога, чтобы освободиться от этого. Но Гидру он убил в голову. Тремя выстрелами. А тебе целился в плечо… Более того — ты знаешь, кто вызвал для тебя «скорую»?

— Хаски? — недоверчиво переспрашивает Кай, на секунду снова останавливаясь.

— Именно, — кивает Вега, улыбается осторожно, заискивающе. Кай продолжает идти спокойно, без спешки, подставляет руку, когда Вега спотыкается в темноте. — Все еще хочешь ему смерти?

— Я хотел бы, чтобы Гидра была живой, — отзывается Кай, выдыхает через стиснутые зубы. — Я все равно чувствую, что виноват и…

— Тим с Барсом это понимали. Скорее всего потому и не спешили. Тим готов был его убрать, он что угодно для Акросса сделает, кого угодно убьет, но Барс… Он тянул время. Если бы Хаски умер, ты был бы виноват в двух смертях.

— А я вообще как? Очнусь? — меняет тему Кай, смотрит в это время в сторону и останавливается, почувствовав прикосновение к воронке раны.

— Конечно, очнешься… Я не могу потерять тебя.

— Поэтому Хаски стрелял не в голову?

Она убирает руку, продолжает идти вперед.

— Ты становишься похож на Акросса. Кай, у вас всех есть воля делать со своей жизнью все, что хотите. Я виновата только в том, что вложила в Хаски гипер-ответственность за тебя.

— Как насчет того, что Гидра могла увести Акросса? — напоминает Кай.

— Мы и не встречались. Даже не целовались. Он ненавидел меня.

— В том-то и дело. Ты проделала для него гигантскую работу — снова начала игры, дала ему противника, которого он хотел убивать. Зажгла его. Ты для него целый мир перевернула. Сделала все, что могла. Но появляется Гидра, просто красивая девушка с сильным характером, и ничего особенного не делает, а Акросс уже готов назвать ее своим смыслом жизни. Готов забыть бывшую команду ради нее. Хотя даже ее создала ты.