Когда любовь соперница у смерти

– Так, понятно, – сказал я, пальцами взъерошив несуществующую шевелюру на лысой голове. И торопливо спросил, стремясь удержать в голове множество разбегающихся вопросов. – Арину он похитил?

– Да, – так же быстро и коротко ответила Надежда Викторовна.

– Как он узнал, что Арина в деревне?

– Ему ребята сказали.

– Какие ребята?

– Которые за ним приехали.

– За ним?

– Да, отец их прислал. Он узнал, что Гарик набедокурил, и решил забрать его от греха подальше…

– Куда?

– Не знаю…

– В Санкт-Петербург?

– Может быть, – опустив глаза, кивнула экономка.

– А как эти ребята узнали, что Арина в деревне?

– Они рассказали ему, что девушку красивую видели. Тебе, говорят, везут… Лысый, говорят, какой-то везет… Я-то уже знаю, что это вы были. Вы с ними крепко подрались, тут недалеко, в райцентре…

Ну, конечно же, я не мог не вспомнить парней, с которыми подрался из-за Арины. Одного, кажется, звали Серега. Вот, значит, куда они ехали…

– Сергей рассказывал, Гарика подначивал… – продолжала женщина. – Сергею эта девушка очень понравилась, он и Гарика решил подзадорить. А Гарик сразу сказал, что Арина к нему едет…

– Откуда он мог узнать, что это именно Арина?

– Ниоткуда. Догадался… Не скажу, что он провидец, нет. Просто воображение больное, на Арину зациклено… И это просто совпадение, что это действительно была Арина… Поймите, Гарик не совсем здоровый человек. Я бы сказала, совсем не здоровый…

– Деградант, – подсказал я.

– Ну, деградант, насколько я понимаю, это человек, который деградирует на протяжении жизни.

– Мутант.

– Уже ближе…

– Даже так? – удивленно повел я бровью.

Одно дело предполагать, и совсем другое – получить подтверждение.

– Ну, не совсем мутант, – пожала плечами Надежда Викторовна. – Хотя что-то есть… Дело в том, что отец его в молодости работал на Семипалатинском полигоне. Ученый он, в Курчатове работал, и с женой – матерью Гарика – он там же познакомился. Подробностей я не знаю, но, в общем, там проводили испытание ядерной бомбы, произошел неконтролируемый выброс проникающей радиации… Мать Гарика умерла от лучевой болезни. Сначала его родила, потом умерла…

– Вы же понимаете, что это его не оправдывает.

– А если оправдывает? – вскинув на меня суровый взгляд, сквозь зубы спросила женщина. – Я сама в Рубцовске живу, до Семипалатинского полигона рукой подать. Мы тоже считаемся пострадавшей зоной, но как! Это же издевательство – граница по улице проходит! Четные дома пострадали, а нечетные – нет. На всех сыпало, а пострадали не все. А радиация такая, что люди от рака как мухи мрут… У меня мать умерла, брат, сестра… Да у меня у самой, а-а!.. – обреченно махнула она рукой. – И кто во всем этом виноват? Гарик?.. Гарик – всего лишь жертва чьих-то забав.

– Бомба – это не забава, а суровая необходимость. Тем более испытания давно уже не проводятся…

– Испытания не проводятся, а люди до сих пор страдают… Самой немного осталось… Арину, конечно, жаль, но Гарик не ведал, что творил… Он был так возбужден… Даже убить ее хотел за то, что она с вами была…

– Даже?! – чуть ли не вскричал я, представив, как озверевший нелюдь кидается на Арину с топором.

– Он очень сильно ее напугал, – зажмурив глаза, продолжала экономка. – Очень-очень!.. Сначала с топором на нее бросался, потом целоваться полез… Арина его оттолкнула, тогда он снова за топор схватился… Вот она и не выдержала, тронулась… Да, потом Сергей захотел с ней… Но Гарик не позволил. Сказал, что убьет его. Топором пригрозил!

– Молодец, хороший мальчик. Сначала запугал до потери рассудка, а потом защитил…

– Я же говорю, он психически нездоров… Поверьте, я пыталась его остановить, но он и слушать меня не стал. Сказал, что убьет… Я таким его раньше никогда не видела. Арина его до такого состояния довела…

– Арина?! Так, значит, Арина во всем виновата? Как же я сразу не догадался!.. Недочеловек он, ваш Грязный Гарри!

– Он очень противоречивая личность, – не в силах меня переубедить, вздохнула женщина.

– Но вы должны согласиться, что его нужно изолировать от общества, – успокаиваясь, сказал я.

– Может быть… Да, наверное…

– Поймите, если мы его не найдем, неизвестно еще, сколько пострадает невинных людей…

– Не знаю.

– Вы должны нам помочь найти его.

– Я не знаю, как его найти.

– Вы говорили, что его невозможно найти, – напомнил я.

– Тем более.

– Что тем более? Если вы так сказали, значит, вы знаете, где он.

– Не знаю.

– Где-то под землей, – подсказал я.

– Может быть… Поймите, я рассказала вам все, что знала. И если бы я знала, куда уехал Гарик, я бы вам сказала…

– Он уехал с Сергеем?

– Да.

– Куда?

– Не знаю… Может, в Петербург?

– Да, на машине с казахскими номерами? – вспомнил я.

– С казахскими номерами? – встрепенувшись, завороженно посмотрела на меня экономка.

– И отец у Гарика работал на Семипалатинском полигоне.

– Когда это было?

– Но ведь было… Вспоминайте, Надежда Викторовна, вспоминайте, это в ваших же интересах. Если сказали «а», то говорите и «б»!

– Хорошо, я скажу! – сжав голову ладонями, с нервной остервенелостью крикнула она. – Только не давите на меня.

– Я слушаю.

– Там на полигоне есть поселок… Там они с отцом…

– Какой поселок?