– Твои отец и мать принесли тебя новорожденной в храм Сусаноо-сама и пообещали ему, когда тебе не было даже месяца. Богам едва ли не ежедневно обещают своих детей в услужение, только бы те наградили их семьи и кланы достатком и благодатью. Сусаноо-сама не ответил на их молитвы. Но после, когда убили твою сестру, на них ответил я. Хотя, стоит признать, я забыл о метке почти сразу, да и поставил ее только потому, что весь твой клан десятилетие твердил о том, чтобы боги приняли их жертву.
Какое-то время Аямэ просто слушала его, но стоило Карасу-тэнгу замолчать, как она расхохоталась – ярко и заливисто, но в то же время с нескрываемым злорадством. Весь клан Сайто считал, что она была благословлена богами, когда выжила после встречи с они. Они верили, что ками приняли ее жертву, что она обязана служить им до скончания дней, но на деле боги не ответили на молитвы клана. Ее отметил ёкай, и это казалось насмешкой Небес и в то же время их благословением.
– И ты вспомнил об этом, когда Кагасе-о сказал о метке? – закончив смеяться, спросила Аямэ. – И именно ты помог мне отомстить тогда? В таком случае я благодарна тебе и, судя по всему, обязана жизнью, Карасу-тэнгу.
Он поморщился, словно услышал что-то неприятное, а после произнес:
– Долг жизни – да, но не называй меня более Карасу-тэнгу.
– Разве это не твое имя?
– Карасу-тэнгу – вид ёкаев, зовут же меня иначе. Я…
Имя утонуло в шуме голосов, вдруг ставших более громкими и взволнованными. Аямэ выдохнула, пытаясь осознать, что, возможно, является одной из немногих, кому известно настоящее имя ёкая, неоднократно помогавшего ей, ведь даже Генко обращалась к нему не иначе, как Карасу-тэнгу.
В последний раз посмотрев на ёкая, Аямэ обернулась и подняла взгляд. С Небес на землю спускалась дорога, сияющая золотом и искрящимся светом. На ее вершине стояли боги – яркие, источающие силу и могущество, а рядом с ними находились помощники. Аямэ едва не задохнулась, глядя на черную кицунэ, что стояла возле пышно одетой в ярко-алое кимоно Инари-ками-сама.
Генко улыбалась так ослепительно, что озаряла собой все вокруг. Ее сестра Бьякко раздраженно закатывала глаза на поведение сестры, но ничего не предпринимала. На короткое мгновение Аямэ подумала: «Не подпортит ли их поведение впечатление людей от нисхождения богов?» – но быстро отмахнулась от этой мысли. Лишь благодать позволяла Аямэ так отчетливо видеть небожителей.
Толпа вновь вскрикнула, когда Генко, поклонившись своей богине, обратилась черной девятихвостой лисой, бросилась вниз и помчалась золотой дорогой к Йосинори, что замер у ее подножия. Он улыбался, впервые за этот год, и Аямэ хотелось обнять брата, потому что впервые с Хякки яко он выглядел расслабленным и счастливым.
Йосинори ступил на дорогу, как если бы смертные могли шагать по ней наравне с ками, и подхватил на руки вновь обратившуюся человеком Генко. На мгновение ее черные как ночь волосы взмыли, подхваченные ветром, и скрыли пару от посторонних глаз. Но когда локоны вновь коснулись спины, Генко и Йосинори смотрели друг на друга неотрывно, жадно и улыбались так ярко, словно намеревались затмить солнце.
Теперь все было именно так, как нужно.
Медленно, в какой-то степени высокомерно с Небес на землю сходили ками. В Хэйане же, на глазах тысяч простых смертных, прижавшись друг к другу и забыв обо всем на свете, стояли двое. Кицунэ, что едва не покинула всех, и оммёдзи, что наконец дождался свою лису.
Глоссарий