Когда меня ты позовешь (СИ)

- Вы выбрали для него имя, госпожа? - спросила служанка.

С минуту подумав и глядя на ребёнка, улыбаясь, Жюли произнесла:

- Дмитрий. Его будут звать Дмитрием, ведь он так похож на своего отца!

Казалось, вся опасность уже миновала и через несколько дней Жюли должна была оправиться после родов. Однако ей стало хуже. Повысилась температура, начало знобить. Боли продолжались. Девушка была очень слаба. Повитуха как могла, лечила ее, но что она могла сделать одна, когда кроме нее не было больше никого?

- Это родильная горячка, мэм… - говорила повитуха служанке, - я бессильна… у нас нет средств, чтобы спасти ее.

- Но вы должны! - плача, говорила служанка.

Вскоре Жюли впала в бред. Она неустанно говорила бессвязные слова, звала своего сына, великого князя Дмитрия Павловича и… Николая Юсупова. Около десяти часов вечера в двери особняка постучались. Один из выживших лакеев приготовился давать отпор, но что он мог сделать против всей банды, которая вновь пришла? Но какого же его было удивление, когда мужской голос за дверью прокричал:

- Откройте ради Бога, мы пожаловали от мадам Эттель! У нас приказ немедленно забрать вашу госпожу и увезти ее в Париж!

И не дожидаясь ответа двое мужчин, среди которых была служанка, выломав двери, появились в особняке.

- Где ваша госпожа? – повторяли они.

- Госпожа умирает! – воскликнула Мари и плача, провела пришедших в спальню, где находилась Жюли.

Жюли была жива, но очень слаба и бледна. Она совершенно не понимала, что происходило, когда ее собирали в дорогу.

- Как вы можете увозить больную мать, не спрашивая ее разрешения? – негодовала повитуха.

- Вы все поедете с нами мадам, и за ребенком будете ухаживать вы, пока вашу госпожу будут лечить, - ответил на это один из мужчин.

Собрав все, что необходимо было взять в дорогу, они покинули злосчастный особняк. К счастью, добравшись до перрона и не встретив на своем пути ни одного красного предателя, они сели в вагон поезда и теперь их путь пролегал прямиком в Париж.

========== ГЛАВА XIX ==========

Положение Дмитрия Павловича было неоднозначным. Находясь, весь этот период в Тегеране он скрупулёзно следил за всеми событиями революции. Оставшись практически без крыши над головой, он понимал, что назад дороги в Петроград больше нет. Английское посольство, находившееся в то время в Тегеране, приняло его, предоставив ему дом под покровительством посла Марлигна. И пока он оставался в Персии, князь был в безопасности и пользовался большим гостеприимством.

Все это время он находился в офицерской армии, и все это время думал о Жюли, Петрограде и родных. Связи практически не было. Письма с трудом доходили до Феликса Юсупова, отца, с которыми он переписывался и до Д’Эпинье. Дмитрий ужасно хотел домой. Он грезил как бы скорее уехать обратно к Жюли, или в Париж, или в Лондон, но понимая, что Россия уже для него не та страна и что ехать туда никак нельзя, он надеялся, что Жюли уже где – то в Европе. Вестей от девушки все не было, и он начинал нервничать.

В середине обыкновенного, ничем не примечательного дня, в то время как Дмитрий Павлович сидел за своим столом и писал очередные письма знакомым, в дверь вошел английский посол Марлигн. Разумеется, он и ранее так заходил, однако в этот раз он был встревожен и нервозен.

Дмитрию сразу передалось его настроение: и он, думая, что же такого натворил, вопросительно посмотрел на Марлигна.

- Дмитрий, - сказал Марлигн, - к тебе тут один офицер, но он никак не связан с нами. Скорее всего, он из России. Просит, чтобы ты его немедленно принял, у него к тебе какое-то важное известие.

- Проси, - живо ответил князь и приготовился к посетителю.

Через секунду на пороге появился молодой офицер. Красивый, светловолосый, опрятно одетый, улыбаясь, он подошел к Дмитрию и обнял его, восклицая:

- Дмитрий! Как же я рад тебя видеть!

- Костя! Мой друг! – расплываясь также в улыбке, восклицал Романов.

Константин Александрович – юный офицер был хорошо знаком с Дмитрием Павловичем по службе и являлся его хорошим приятелем и другом.

- Костя, что привело тебя сюда? – наконец, после долгого обнимания спросил князь.

- Я бы хотел рассказать тебе все наедине мой друг, если это возможно.

Марлигн подчинился и вышел.

- Садись Дмитрий, так будет проще тебе все воспринимать, - посоветовал Костя.

- Костя, что ты мне хочешь сказать такое, от чего я буду встревожен? Это связано с кем – то из моих родных?

- Это связано с Жюли, Дмитрий.

- Я слушаю.

- Ты же знаешь, я пока в России, а месяц назад я караулил перроны, дожидаясь наших врагов. И я видел, как двое мужчин в сопровождении трех женщин посадили Жюли на поезд. Я не знаю, куда он направлялся, но она была очень слаба, и как мне показалось, не понимала, что с ней, собственно, происходит. Но я видел на руках женщин ребенка. Объясни мне, Дмитрий, что это все значит? Кто этот ребенок? Он – твой? Конечно, я могу ошибаться, и это может быть вовсе не она…

Князь закрыл лицо руками и минуты три безмолвно сидел.

- Митя, послушай меня как старого друга. Расскажи мне всю правду! Эта танцовщица была беременна от тебя?