Когда мертвые оживут

Они сидели как в осаде, и даже после наступления темноты Сью не могла спуститься и дойти до помойки. И наверху, в двух офисных кабинетах, где постоянно находятся сироты, Полосатика не пристроить. Днем дети — по крайней мере, те, у кого имелись родители, — шныряли везде, даже внизу, куда им было запрещено ходить. Пусть лучше обнаружение мертвого кота пройдет достойно и по плану, подумала она, это даже может иметь воспитательное значение. Ой, неужто в ней проснулся педагог? Да эти детишки своими глазами видели столько смертей, причем самых ужасных; чему их может научить смерть кота? Вспомнив об этом, она перестала улыбаться.

Так все и вышло: когда в восемь часов дети собрались, кота нашли на подстилке мирно отошедшим в вечную ночь.

Двадцать ребятишек в возрасте от трех до десяти. Надзирали за ними чиновница и ассистентка зубного врача — женщины средних лет, не слишком-то похожие на преподавателей. После короткой траурной церемонии под управлением Сью Мистера Полосатика похоронили: завернули в кусок полиэтилена и бросили из окна третьего этажа в кучу красноватой земли близ незаконченной стройки. Импровизированный саван в полете частично развернулся, и тельце кота не достигло цели, а шлепнулось на асфальтовую площадку перед пакгаузом. Что с этим делать, кроме как затворить ставни? Одни дети плакали, другие угрюмо молчали. Но только не Джейсон — этот еще раз подтвердил нехорошее мнение, которое у Сью о нем сложилось.

Ему крупно повезло: он не был сиротой.

— Хочу есть! — вопило маленькое животное.

Еще немного, и Сью уступила бы. Все обитатели пакгауза, черт побери, получали на завтрак строго отмеренные порции крекеров и арахиса, но бушевал только этот жиртрест. Один из самых старших в группе, но вдвое глупее самого маленького.

Сью глубоко вдохнула, обуздывая гнев. Потянулась, за грязный воротник вытащила Джейсона из толпы и прошипела ему в лицо:

— Ты плохой мальчик.

И усадила его, улыбнувшись своим словам.

— Ненавижу тебя! — заорал он. Мерзкие кривые зубки, немытое лицо. — Я папе скажу!

На это Сью улыбнулась еще шире и ущипнула его за щеку, сильно, испытывая желание прорычать, что голодают они отчасти по вине папы Джейсона. Всякий раз, отправляясь за припасами, этот гад возвращался с грузовиком, наполовину забитым спиртным, — и все мужики радовались, не замечая, что из еды осталось лишь несколько ящиков соленых крекеров и яблочного пюре.

— Хочу есть, — подала голос еще одна маленькая дрянь.

Сью повернулась, приходя в себя:

— Летиция, я же тебе сказала: еды пока нет. Мы ждем, когда ее привезут.

— А когда привезут?

Сью взглянула на Пэтти, ассистентку стоматолога, — еще одну из тех, кому на этом хранилище сварочных и сантехнических снастей досталась роль преподавателя младших классов, хотя максимум, кто из нее получился бы, — это нянечка. Пэтти хотя бы обладала некоторым опытом в этом роде: до катастрофы у нее была дочь. На ее лице за эту неделю появился десяток новых морщин, оно казалось застывшим, глаза были всегда полузакрыты от усталости.

— Пора бы им вернуться, — сказала Сью, предоставив Пэтти пялиться в стену. — Скоро обед. — Было четверть второго. — Наверное, мужчины нашли хороший магазин или еще что-нибудь. Чтобы загрузиться, понадобилось много времени, но сейчас они едут обратно с полным грузовиком печенья, спагетти и тунца. Правда же, здорово?

Дети помладше отозвались нестройным радостным хором и вернулись к своим занятиям — рисованию и настольным играм.

Сью ненавидела их. Не всех, но большинство. Уэйн сказал, что в джипе всего восемь мест, но если дети маленькие, то удастся впихнуть еще парочку.

В классе Сью было восемь сирот плюс дети тех, кто скрывался в пакгаузе, — одиннадцать человек. Днем они занимались кто чем, ночью спали на провонявших мочой матрасах в офисах. Можно было бы и плюнуть на детвору, однако без опеки Сью и Пэтти она бы протянула недолго.

Если утрамбовать как следует, можно взять Пэтти и еще пятерых детей. Значит, троих придется оставить.

Конечно, ей следовало сделать выбор еще до обеда, но тогда она мучилась похмельем.

Сью осмотрела жалкое сборище. Довольно легко было прикипеть к малышам, дошколятам, еще не покалеченным жизнью, но это лишь превратило бы их в обузу. Тогда Сью пришлось бы наблюдать за крушением их судеб или даже содействовать ему.

Девон, чернокожий четырехлетка, жутко раскашлялся. Сью еще с утра замечала в нем развитие неких симптомов, и теперь это принесло ей облегчение. Прощай, Девон!

Сью придвинулась к Пэтти и прошептала:

— Я думаю взять Летицию, Моргана, Шона и Грега, кому больше шести. Дальше придется выбирать — София, Сара или Эвери. Как ты считаешь? Сара младше всех, но хорошо соображает и послушна.

Пэтти что-то пробурчала.

— Больше нам не взять. С пятью мы даже вдвоем еле справимся… на трассе. Господи, Пэтти, скажи что-нибудь, мы должны…

— Чего?

— Ты должна решить: София, Сара или Эвери? Девон ужасно кашляет. Похоже, дело серьезное. Нам только и не хватало, чтобы они разболелись.

— Я не могу.

— Можешь. Уэйн с Йеном все спланировали. Не будем же мы торчать здесь вечно.