Когда мертвые заговорят

Я больше не испытывала страха или опасений, что совершу какую-то ошибку. В глубине души я поняла, что так и должно было быть с самого начала. Я вернулась, чтобы остановить убийц и спасти Леду Стивенсон от ее кошмара. Я просто не могла предположить, что спасение окажется именно таким.

Я вошла на кухню и поставила чайник на плиту. Здесь царил идеальный порядок, от начищенных поверхностей столов и пола отражался свет ламп. За окном было темно, виднелись лишь тени от снежинок да свет уличных фонарей.

Я достала с полки красивую белоснежную кружку и бросила туда щепотку черного чая и сразу три ложки сахара. Затем, когда чайник вскипел, залила чай и дала ему настояться под крышечкой, а сама направилась в ванную. В аптечке было полно всяких таблеток и препаратов, что лишний раз напомнило мне о Джеке и о том, что мой отец не хотел, чтобы я становилась как он. Но мне в последний раз придется совершить нечто плохое, чтобы из этого вышло что-то хорошее.

Отыскав баночку со снотворным, я вернулась на кухню и лишь на секунду замешкалась над кружкой с Лединым чаем. А затем высыпала в напиток все содержимое баночки. Таблетки плюхались в воду, капли смертельного чая разлетелись в разные стороны. Автоматическим движением, возможно даже не осознавая в полной мере что делаю, я вытерла стол, кружку и вымыла руки.

Все закончится сегодня.

Сейчас.

Крепко взяв кружку, я направилась наверх, в комнату Леды. Сосчитала ступеньки. Двадцать две штуки – ровно столько, сколько ей лет. А старше она не станет. Когда я шагала по коридору вдоль закрытых дверей, в ушах вновь завучали слова песни.

…И когда я умру

ты уложи меня в гроб из стекла…

Я осторожно отперла дверь в комнату Леды и шагнула через порог. Было сумрачно, горели только две лампы в абажуре, стоящие на столиках по обеим сторонам от кровати. Розовое свечение коснулось вычурных занавесок, кукол, сидящих на подоконнике, Лединого лица. Она следила за мной взглядом, лежа под одеялом. Похоже, она переоделась в пижаму.

– Я боялась, что ты не придешь, – тихо произнесла она, и ее голос наполнился облегчением, признательностью и счастьем. Я попыталась подавить собственные чувства: обреченность, боль, ужас.

На самом деле она ведь имела в виду совсем другое. «Я боялась, что ты откажешься помочь мне, Кая», – говорили ее глаза, полные любопытства.

– Я должна была прийти, – ответила я. – Ведь я обещала.

Я осторожно присела на покрывало слева от нее, и Леда приподнялась на подушках. Ее взгляд опустился на кружку в моих руках. Голос дрогнул от предвкушения.

– Это… это для меня?

Я ответила не сразу, слова просто не желали срываться с губ. Пришлось ответить лишь спустя несколько секунд, после того как удалось взять себя в руки.

– Да, я приготовила для тебя чай.

Леда подняла на меня вопросительный взгляд, полный надежды, облегчения и страха – всех тех смешанных чувств, которые я не хотела замечать. Она протянула к кружке тонкие руки, и я с трудом вручила ей смертельный напиток.

Мое сердце сжалось, когда Леда, глядя куда-то в сторону, поднесла кружку к губам и сделала осторожный глоток. По ее лицу пошла тень, но меньше чем через секунду она расслабилась и солгала:

– Очень вкусно, спасибо.

Не вкусно. Это не вкусно. Он горький, противный, пахнет лекарствами, пахнет смертью, гробом, землей, неизвестностью. Просто… он не вкусный, не лги.

В моих глазах вновь появились слезы, но в этот раз я не стала их прятать. И Леда, опустив кружку на бедро, протянула руку в мою сторону и провела большим пальцем под моими веками: сначала под левым, затем под правым.

– Я ведь сказала, Кая, – произнесла она громко и бодро, – это очень вкусный чай.

А затем она выпила его до дна и отставила кружку на прикроватный столик, скатилась по подушкам и сложила руки поверх покрывала.

– Ты побудешь со мной, пока я не засну? – прошептала она. Я кивнула и, когда обходила кровать, украдкой вытерла щеки. Устроившись рядом, я облокотилась о подушки. Леда повернула голову и посмотрела на меня долгим взглядом.

– Спасибо.

Я кивнула, боясь, что не смогу выдавить ни слова – так больно было в горле. Я хотела наполнить остаток ее жизни чем-то важным, какими-то словами, действиями… но все исчезло. Какое-то время назад моя голова была полна мыслей, а теперь словно по волшебству опустела. Есть лишь моя оболочка, кровать с атласным розовым покрывалом, бледные запястья Леды с выступающими шрамами и голубыми дорожками вен, ее угасающие глаза.

Я видела, как смерть отнимает Леду капля за каплей, и молилась, чтобы ей не было больно. Если это то, чего она хочет, если смерть – ее желание, пусть ей не будет больно. Пусть она смотрит в мое лицо и знает, что я не этого хотела. Я хотела для нее лучшего. Не такой ужасной жизни.

– Прости, Кая, – прошептала она из последних сил, – я забыла твой подарок в больнице. Альбом и карандаши… мне все очень понравилось… я говорила?