Когда мир изменился

И шагнул навстречу ревущему чудищу, что билось в пламенных тенётах.

Огненные плети опутали лапы демона, полыхающая петля захлестнула толстенную выю, а руки некроманта уже чертили руну за руной, символ за символом; одной ментальной магии тут мало, демоны вообще необычайно устойчивы, тот бытийный план, откуда их выдёргивают заклинатели, похоже, вообще есть один чистый хаос.

Варлоки. Их последнее время становилось всё больше; кто-то заботливо распространял гримуары, переписывал, перерисовывал; невольно вспоминался знаменитый трактат «О сущности инобытия», так удачно приспособленный инквизицией Аркина для выявления и поимки потенциальных еретиков, но здесь инквизиция занималась совсем иным, а Святая Конгрегация, охотившаяся за «порождениями тьмы», как-то не слишком преуспевала.

Слабых демонов можно уничтожить. Придать им вещественность этого мира и уничтожить, как любую тварь из плоти и крови. Сильных можно развоплотить. Ну а самых могущественных только вытолкать туда, откуда они явились. Но лучше всего это проделывать там, где совершён обряд вызывания.

И желательно имея живого варлока для совершения над ним ритуального мучительства с последующим расчленением.

Пламя, рождённое черепом, связало, спеленало демона, но не могло справиться с толстой чешуйчатой бронёй. Да, ни честная сталь, ни стихийная магия не подействуют… Тут поможет только изгнание.

Под ревущим и дёргающимся демоном одна за другой появлялись багровые руны. Поток силы разрушал границу реальности, проламывал её, грубо и неизящно, и тварь начала проваливаться словно в трясину.

Но и руны тоже не выдерживали. Туго свёрнутый поток силы разносил их, стирал, выжигал; да и демон тоже не терял время даром. Заревел, зарычал, окутался клубами выдыхаемого пара, так что приугасло даже магическое пламя; и, точно угодивший в болото, стал постепенно вытягивать задние лапы, цепляясь передними за кусты и землю.

И кто знает, чем бы всё это кончилось, если б не Конрад.

Правая его рука так и висела, однако левая прочно держала глефу. Рыцарь шагнул к некроманту; сталь увлекла за собой исторгнутое черепом пламя, обернулась в него, и всё это ударило прямо в буркало демона.

От исторгнутого воя затряслась и рухнула ближайшая сосна, вздрогнула почва; Фесс и рыцарь пригнулись, отступили на шаг. Однако глефа своё дело сделала – как бы ни цеплялся демон за эту реальность, хватка его ослабла; земля, подлесок, папоротник закружились, как вода в водовороте.

Демон взвыл последний раз и исчез.

Некромант тяжело упал на одно колено. Из носа стекали на подбородок и грудь две карминовые струйки.

– Сударь мой!..

– Сейчас… встану. – Фесс дышал хрипло, изо рта вырывались бледные облачка пара, словно вокруг стоял настоящий мороз.

– Хр-р-рю? – раздалось вдруг у них за спинами.

И мимо рыцаря с некромантом как ни в чём не бывало протрусила та самая хавронья, направляясь, вероятно, обратно в свой двор.

– Благословенна ты будь, тварь Господня… – простонал рыцарь. – Благословенна будь, и корыто, чтобы полное, и жить долго, и поросяток приносить…

– Это точно, – Фесс никак не мог отдышаться. – Если б не она… не знаю, как бы мы с ним справились…

– А… а где он сейчас?

– Тьма его знает, – некромант таки выпрямился, опираясь на руку Конрада. – Выпихнули его отсюда и хорошо. Обратно не вернётся. Для этого другой варлок нужен.

– А что же с ним вообще было? Почему развалился? Откуда взялся?… – посыпались вопросы.

– Конрад. Умолкни. Потом, всё потом.

В деревню они вернулись следом за пресловутой «швиньёй». Хрюшка шествовала по селу так, словно она самолично покончила с чудовищем; местные провожали её обалдевшими.

– Готово дело, Дарина. – Молодка, старичок и бородатый мужик по-прежнему топтались на околице.

– Готово? – вырвалось у той.

– Тошно ли? – подозрительно осведомился дедок.

– Это он «точно» спросить хочет, – пояснила Дарина.

– Ты это что же, – немедля оскорбился Конрад, – меня, рыцаря благородных кровей, во лжи подозреваешь?

– Тихо, тихо, – вмешался некромант. – Варлок убит. Демон изгнан. Вам больше нечего бояться, люди.

– Нечего бояться, так? А сам-то ты у нас заночуешь, маг достославный? – Дарина упёрла руки в бока.

– Заночую, – пожал тот плечами. – Хотя и очень спешу.

Интерлюдия 3 Глефа

– Что это за мир, Аэ? И почему нам из него не выбраться?

Они сидели за столом в таверне. Она мало чем – да считай, ничем! – не отличалась от привычных некроманту мельинских или эвиальских. Дымный и тёмный зал, длинные столы и скамьи, грубый хохот и женские фальшивые взвизгивания. Запах жареной требухи, забивавший почти всё.

– Пиво у них тут отвратное, – сообщила драконица, со стуком ставя кружку. – Мир же… Мир как мир. Обычный. А вот над ним…

– Над ним ничего нет. Некуда выбираться или это мне так кажется? Но мы же в него падали через что-то? Что это могло быть, кроме Межреальности?

– Мир изменился, – очень по-взрослому вздохнула Аэсоннэ.