Когда молчат письмена. Загадки древней Эгеиды

Дело в том, что Сейс и его преемники не знали, что в Карии существовали разные алфавиты, отличающиеся друг от друга графическими вариантами букв. Что это такое, понять нетрудно. Представим себе, что букву «д» в Москве все вдруг стали писать , а в Ленинграде .Перед нами — графические варианты («московский» и «ленинградский») одной и той же буквы «д». На то, что это не разные буквы, а всего лишь варианты одной буквы, указывают такие пары, как , никто ведь не станет утверждать, что перед нами разные слова. Вот такими вариантами и отличались карийские алфавиты друг от друга. Но Сейс этого не знал — для него все знаки карийского письма входили в один алфавит. Понятно, что алфавит этот получался у него довольно громоздким — ведь в него входили и отдельные буквы и варианты букв. Ну, а раз знаков слишком много для буквенного алфавита, то карийское письмо не алфавитное, а смешанное — алфавитно-слоговое.

Вообще нужно сказать, что всякий раз, когда Сейс «обнаруживал» мифические слоговые знаки в малоазийских алфавитах, он очень гордился, ибо видел в этом подтверждение существования «азианического силлабария». Что же касается тех переводов, которыми Сейс снабжал все или почти все карийские надписи, то на них останавливаться мы не будем — они годятся для фантастических романов, но не для научных работ. И все же в объяснениях, которые Сейс давал карийским надписям, есть доля истины: он правильно предположил, что короткие карийские надписи, состоящие из двух слов, из которых второе оканчивалось на Θ, представляют собой имена людей. Знак Θ в них соответствовал либо окончанию родительного падежа, либо суффиксу вроде нашего -в: Иван Петров, Степан Алексеев. Таким образом, если первое слово в подобных надписях передавало имя человека, сделавшего надпись, то второе соответствовало имени отца с соответствующим окончанием или суффиксом.

Сейс и его последователь Сундваль верно определили (это выяснилось лишь теперь) чтение некоторых именных основ — в тех немногих случаях, когда вся основа состояла из знаков, полностью или почти полностью соответствующих греческим буквам. К таким верно прочитанным основам относятся: месна-, мава-, сава-, тавсе-.

Если при определении звуковых значений карийских букв первые исследователи — Сейс, Сундваль, Торп — все же опирались на сходные по начертанию греческие буквы, то при определении «слоговых знаков» звуковые значения, что называется, брались с потолка: теоретически предполагалось, что «слоговые знаки» карийского письма должны иметь аналогии в средиземноморских слоговых письменностях. Но в них-то как раз и не было или почти не было знаков, похожих на карийские. Постепенно исследователи стали проявлять при дешифровке карийского письма совершенно безудержную фантазию.