Когда молчит совесть

Лишь Гюнашли не мог разделить общей радости. Сказалось напряжение последних недель. Вечером, сразу после подписания акта, он слег с высокой температурой. Ночью начался бред, и Гюнашли потерял сознание. В тяжелейшем состоянии его увезли в больницу. Целый месяц Сохраб Гюнашли находился между жизнью и смертью...

* * *

И еще один человек в эти торжественные дни пребывал весьма не в духе управляющий Объединением заводоуправлений Башир Османович Бадирбейли. Правительство, по заслугам оценив труд заводостроителей во главе с Гюнашли, удостоило их высоких наград. А Бадирбейли, несмотря на все свои старания, остался ни с чем...

* * *

Вугар встревожился. Равнодушие профессора показалось ему странным. "Почему молчит? Чего ждет? Учил меня сохранять спокойствие и бодрость, быть готовым к борьбе. Почему же ведет себя так, словно его и нет здесь?" мысленно упрекал Вугар Гюнашли. "А может, они убедили его и он перестал верить в мою работу?..." - мелькнула бредовая мысль.

Вугар собрал все силы. Слова, заранее приготовленные, готовы были сорваться с языка. Но в последнюю секунду он молча опустился на место.

А Гюнашли продолжал смотреть на Бадирбейли. "Пообломали тебе рога, думал он. - Но ты опять поднимаешь голову, начинаешь старую грязную игру".

Вугару казалось: начни он сейчас говорить, не сможет двух слов связать. Но молчать тоже невозможно! И пока Вугар боролся с одолевавшими его сомнениями, в зале раздался спокойный и уверенный голос Гюнашли:

- Если желающих выступить больше нет, позвольте мне сказать несколько слов.

Спокойствие, с каким были произнесены эти слова, ободрило Вугара, тревога сменилась радостью. "Сейчас, сейчас, - думал он, - Гюнашли заставит их замолчать! Уж он-то живого места на них не оставит!"

Гюнашли неторопливо вышел вперед.

- Я очень внимательно выслушал выступления предыдущих ораторов, негромко начал он. - Что ж, признаться честно, они меня огорчили. Огорчили не потому, что в выступлениях содержалась резкая критика в мой адрес и в адрес моего аспиранта и его диссертации. Здоровая критика, научно-теоретические споры, как бы ни были они резки и беспощадны и какие бы печальные истины ни содержали, всегда полезны. Самое горькое лекарство все же лекарство и помогает исцелению от недугов. Критика раскрывает недостатки, показывает нам наши ошибки и недочеты. Не всегда человек может сам увидеть свои просчеты. Не потому, что он этого не хочет, а просто потому, что на данном этапе работы они ему не могут быть ясны. Доброжелательная критика уничтожает самоуспокоенность, вселяет веру в свои силы, будит дремлющую мысль...

Бадирбейли беспокойно ерзал на стуле. Наконец, не выдержав, крикнул с места:

- Мягко стелешь, не будет ли жестко спать, Сохраб? Пыль в глаза пускаешь! - И добавил грубо: - Не читай назидания!

Гюнашли спокойно выслушал его реплику и, переведя дыхание, невозмутимо продолжал:

- Мне жаль, что в некоторых выступлениях я не услышал именно такой здоровой и доброжелательной критики. Не услышал стремления всерьез разобраться в допущенных нами просчетах и тем самым помочь их устранению. Наши противники выступали пристрастно, не скрывая явного недоброжелательства. Их суждения сугубо односторонни. Они не поскупились даже на политические обвинения. Ну, не абсурд ли это? Но я не обижаюсь... И не их открытая злоба огорчила меня. Грустно другое. То, что мы до сих пор находимся в плену мелких, весьма субъективных чувств. Зависть, ревность к чужим успехам - вот что движет такими людьми, сведение личных счетов. Ради того, чтобы опорочить соперника, они готовы на все. Но мы, во имя святых идеалов наших, не имеем права заставлять молчать нашу совесть. Промолчим сегодня - завтра будет стыдно. Самих себя стыдно! В нашем возрасте угрызения совести - тяжелая вещь!

- Правильно! - раздался возглас с места. - Заставлять молчать свою совесть - низость!

- Красивые слова! - махнув рукой, громко, на весь зал сказал Бадирбейли. - Высокопарные фразы - излюбленная политика Сохраба Мургузовича! Усыпить бдительность, отвлечь слушателей от главной цели. Знакомые методы! Надеетесь столь недостойным способом выйти из положения? Не пройдет номер! Положение ваше безвыходно!

Гюнашли остался верен себе и, не повышая голоса, ответил:

- Вы ошибаетесь, Башир Османович! О безвыходном положении в данном случае говорить не приходится. - Он мягко улыбнулся. - Работа аспиранта Шамсизаде имеет огромное промышленное значение. Это ясно как божий день. Всем известно: наш век - век интенсивного развития техники.