Когда молчит совесть

В машине стало тепло. По радио передавали утренний концерт, и веселые игривые мелодии явно пришлись по душе молоденькому шоферу, он даже стал притопывать ногой и покачиваться в такт музыке.

- Нельзя ли выключить радио? У меня голова болит... - устало попросил Вугар.

Огромная кепка разом повернулась на девяносто градусов, и из-под нее уставились на Вугара осуждающие глаза.

- Хороший концерт! Я программу передач слушал...

- Не надо, - настойчиво повторил Вугар. - Не до концертов мне!...

Рука водителя потянулась к приемнику. В маленьком зеркальце Вугар увидел, с какой злостью глядит на него шофер. Он сидел, забившись в угол, потирая лоб. Головная боль все крепче стискивала виски, давила на затылок, белки глаз стали розовыми. Но мгновенье - и глаза юноши посветлели, лицо расплылось в доброй улыбке:

- Ой, Вугар, братец! Простите, что сразу не узнал вас.

Шофер круто, всем корпусом повернулся к Вугару и протянул ему обе руки:

- Здравствуйте! Добро пожаловать!

Вугар с трудом протянул руку, чтобы ответить на приветствие.

- Это все дядя Джовдат виноват. Назвал тебя гостем... А тут еще мотор забарахлил, - пытался оправдаться юноша.

Бывают шоферы мрачные и несловоохотливые, пока не заговоришь с ним рта не раскроет. А этот, не обращая внимания на молчание Вугара, не умолкал:

- Как начинаем уборку хлопка, дня без гостей не обходится. Один приезжает, другой уезжает. И всем машину подавай, десять шагов пешком пройти не могут. Минуты свободной нет, совсем замучился! Машина, она уход любит. А какой уход, когда даже воды залить некогда! Вот я и думал, что ты один из таких гостей. Ну, значит, придется мне опять целый день кататься. Обругал я тебя в душе и даже толком не посмотрел, кто в машину садится. Ты уж прости меня!

Вугар только кивнул в ответ.

Вернулся Джовдат. Он был чем-то расстроен. Открывая дверцу машины, выругал кого-то:

- Собачий сын! Ни капли совести! Карманник паршивый!

Шофер с живым любопытством спросил:

- Что случилось, дядя Джовдат?

- Поехали! - коротко ответил тот и укоризненно взглянул на водителя: мол, не суйся не в свое дело!

Машина тронулась, и Джовдат сразу обратился к Вугару:

- Клянусь твоим здоровьем, порой просто не понимаешь, что делается! Какой-то аферист водит нас за нос! Вот уже который раз принимает хлопок по второму сорту. Вычитает за влажность и нагло, прямо на глазах, обвешивает. Раз смолчишь, два смолчишь, но ведь этому конца нет! И ты думаешь, он только с нами так? Нет, все окрестные колхозы обжуливает. Никак в толк не возьму, как эти жулики на такую важную работу устраиваются? Кто им помогает? Когда прекратится безобразие?

Вугар <не/>ни слова. В машине стало жарко, и его совсем разморило. Веки смыкались сами собой.

Глава четвертая

Дорога и впрямь оказалась грязной, ухабистой, и машина двигалась с трудом. На улицах села пришлось и вовсе замедлить ход. Глинистая солончаковая земля была вся в ямах и рытвинах.

Едва въехали в село, Вугара словно сбрызнули живой водой. Он выпрямился и через стекло вглядывался в лица прохожих, стараясь узнать знакомых, рассматривал дома, такие родные с детства. Горести отступили, он повеселел.

- Сначала ко мне ненадолго заедем, с женой познакомлю, я ведь ей о тебе так много рассказывал! Детей посмотришь, а потом отвезу тебя к Шахсанем-хале... Я тоже буду рад ее повидать, давно не заходил к ней, все дела, дела, - сказал Джовдат.

Подпрыгивая, перебираясь через ямы и выбоины, газик наконец подъехал к небольшому палисаднику, за которым виднелся двухэтажный дом. На гул мотора с крыльца сбежали два мальчика, трех и пяти лет. С радостным криком: "Папа! Папа!" - они бросились навстречу. Тот, что постарше, остановил-я посреди двора, широко раскинув руки, словно желая преградить путь машине. Младший, торопясь за братом, поскользнулся и беспомощно растянулся в грязи.

Джовдат легко выскочил из машины. Усадив старшего на сиденье рядом с шофером, он кинулся на помощь малышу, который заливался отчаянным ревом. Подняв сынишку, он тщательно вытер ему лицо и руки носовым платком, почистил

- Тс-с... - обратился он к жене, вошедшей с большим подносом, уставленным яствами. - Видно, и вправду ему надо прежде всего отоспаться. Как-никак ночь провел в дороге. Постели ему, пусть отдохнет немного...

Гонча поставила поднос на стол, на цыпочках подошла к постели, откинула покрывало, поправила подушки и удалилась.

Джовдат растолкал друга:

- Вставай, постель готова!

Вугар не помнил, как добрался до постели, разделся с помощью Джовдата, улегся в мягкой постели под шелковым одеялом. Тяжелый сон одолел его.

Сначала ему снилась комната, тесная, похожая на подземелье, с цементным полом. С высоких, растрескавшихся стен стекала вода.

Вугар недоумевал, как попал он в эту маленькую темницу. Что это подвал, камера? Из маленького зарешеченного окна, находящегося под самым потолком, в комнату едва проникал тусклый свет. Вугар попробовал шевельнуться. Но напрасный труд! Он скован ржавой цепью. Кто заковал его? За что?!

Вдруг яркий молочный свет залил комнату, кто-то звал его. Вугар выпрямился, обернулся, - железная дверь наглухо заперта.