Когда молчит совесть

Однако надеяться только на судьбу Сохраб не стал. Приехав в Баку, он сразу же начал поиски. Несколько раз подходил к ее дому, часами стоял у ворот, ожидая ее появления... Все было напрасно. Преодолевая смущение, краснея от стыда, он пытался расспросить соседей. Ему отвечали коротко: не знаем. Некоторые говорили: "В нашем доме много женщин с таким именем. Какую Зийнат вам нужно? Как фамилия? Как зовут родителей?" Что мог ответить Сохраб? Он и сам не знал ее фамилии, не знал, как зовут родителей... Что ж, видно, не судьба еще раз увидеть женщину, так глубоко запавшую в его сердце! Потеряв всякую надежду на встречу, Сохраб стал усердно готовиться к экзаменам. Через месяц его имя одним из первых стояло в списках принятых на химический факультет Азербайджанского государственного университета.

Днем - лекции, вечером - занятия в лаборатории, посещение библиотек. Теперь у него попросту не было времени тосковать по Зийнат. Кто знает, возможно, прошло бы еще три-четыре месяца - и он забыл бы о своей любви. Но тут снова вмешался случай. И чувство, казалось преданное забвению, вспыхнуло, как трут от удара кремня.

Приближалась экзаменационная сессия.

Сохраб целые дни проводил в библиотеках. Казалось, разреши начальство, и он перетащит в читальный зал свою кровать. Уходил последним, когда в здании гасли огни. Вот и сегодня... Он собрал книги, тетрадки, намереваясь идти к выходу, как в зале погас свет, - это библиотекарша, не зная, как избавиться от усердного посетителя, выключила лампы. Она почему-то недолюбливала Сохраба и ворчала, что он вечно задерживает ее.

В фойе тоже было темно, и только у самого входа над большим зеркалом горела тусклая лампочка. Молоденькая женщина, повернувшись спиной к Сухрабу, стояла перед зеркалом, поправляя волосы. Сохраб невольно остановился, чувствуя, что у него подкосились ноги. Из полутьмы зеркала глядели знакомые милые глаза... что это, галлюцинация? Мираж? Как раз сегодня, проснувшись на рассвете, он долго думал о Зийнат. И в библиотеке не раз вспоминал о ней, и ему все казалось, что она глядит на него со страниц книг и учебников. Давно с ним такого не бывало. Сегодня он ловил себя на том, что порой плохо понимает прочитанное, снова и снова перечитывал страницу. Может, и сейчас она пригрезилась ему?

Сохраб подошел чуть ближе. Ошибки быть не могло, - не только глаза, милое, округлое лицо, фигура говорили о том, что это она. Не в силах сдержать волнение, Сохраб воскликнул:

- Зийнат?! - и его возглас гулко прокатился по огромному пустому фойе.

Женщина вздрогнула и обернулась. В ее взгляде были испуг и недоумение. Она явно не узнавала Сохраба. А Сохраб, не скрывая радости, уже бежал к ней:

- Как я счастлив, что вижу тебя, Зийнат!

Глаза Зийнат потеплели, стали ласковыми, побледневшее от испуга лицо порозовело, улыбка заиграла на губах.

- Здравствуйте... - Она замялась, силясь припомнить его имя, и замолчала, видно так и не вспомнив.

Сохрабу стало обидно. "Неужели забыла?" - с горечью подумал он и назвался.

Зийнат, обрадованная, крепко пожала его руку:

- Здравствуйте, братец Сохраб! - Она хотела обнять его, но, опомнившись, отступила. - Простите, поначалу я не узнала вас. Вы так переменились... Как вы живете, как здоровье?

Сохраб глубоко вздохнул и ответил тихо, без прежней восторженности, в голосе звучало разочарование:

- Спасибо, чувствую себя отлично!

Зийнат замялась. Как трудно бывает порою находить самые обыкновенные слова! Помолчав, она спросила:

- Какими судьбами в Баку?

- Учусь в университете...

- Давно?

- Нет, в нынешнем году поступил...

- Что ж, поздравляю!

И снова молчание, слова словно провалились в пропасть. Первым опомнился Сохраб:

- Почему мы стоим здесь? Пойдемте!

Он поспешил к выходу. Ему казалось: исчезни этот удручающий, неприятный сумрак - и вместе с ним уйдет скованность, неловкость.

Но Зийнат не торопилась.

- Идите, я догоню вас, мне нужно дождаться...

- Кого? - настороженно спросил Сохраб.

- Подругу. Она тоже работает в библиотеке. - Зийнат обернулась к лестнице. - Я ведь здесь по вечерам работаю, а днем учусь.

- Учитесь? Где?

- Здесь же, в университете, на математическом факультете.

Сохраб облегченно вздохнул, гора свалилась с его плеч.

- На каком курсе?

- На втором. - Зийнат помолчала. - В прошлом году поступила. После известного вам происшествия...

- Развелись?

Зийнат ответила не сразу, по лицу пробежала тень, видно, не легко дался ей развод.

- Развелись, - со вздохом сказала она. - Да и можно ли после такого позора жить вместе? - Брови ее нахмурились. - Я не жалею, ни о чем не жалею, но обида не проходит...

Сохраб был счастлив, услышав о разводе. Сердце его билось тревожно. Неужели есть надежда?

Он проводил Зийнат до дома и, сияющий, счастливый, вернулся в общежитие.

* * *